Филипп Киркоров заявил, что никогда и никому не "продавал" свою протеже Анастасию Стоцкую. И напротив, собиарется и дальше заниматься ею.

 — И как болотце?
     — Многое изменилось в нашем лягушатнике. Но в то же время многое осталось на своих местах. Много знакомых лиц. Много было искренних улыбок и радости при встрече. У других я видел на лицах явную изжогу, особенно у представителей журналистской сферы.
     — С каким настроением ты ехал на конкурс?
     — Перед выездом меня обуревали сомнения: нужно ли это? Не слишком ли много фестивалей за одно лето? И в Сочи, и в Витебске, и потом в Юрмале. И к чему это все? И где столько найти молодых талантов? В то же время я подумал: "Юрмала" — это международный конкурс, "Славянский базар" — эстрадный, а "Сочи" должен быть таким попсовым конкурсом. То есть наблюдается некое разумное разделение специализаций. С другой стороны, захотелось повидаться с теми, с кем я редко виделся в последнее время, — с композиторами, артистами, продюсерами. У каждого своя жизнь, а я за последние год-полтора как-то выпал из активной концертной деятельности и, как ни странно, соскучился по нашему болоту. Являясь одним из жителей этого террариума, я возжелал общения! Я уже настолько пропитан-отравлен этим ядом, что мне его стало не хватать, как курильщику — никотина. Мне страсть как захотелось снова окунуться в это болотце. Болотце оказалось на Черном море, что было особенно приятно.
     Всегда смешно наблюдать за тараканьими бегами и крысиной возней. Пусть себе там вошкаются. Лишь бы гигиенический баланс не нарушали. Впрочем, для этого всегда есть дуст.
     — Не дустом ли стала эта розовая кофточка, в которой ты мозолил всем глаза весь первый день в Сочи? Признайся, ты же это сделал специально, чтобы эпатировать твоих ненавистников?
     — Честно говоря, я лишь к вечеру, когда снял эту свою "валентиновскую" (т. е. от Valentino. — Прим. "ЗД") рубашечку, понял, в каком я был замечательном цвете. И подумал, конечно, что ведь напишут, что надел все это специально. Но, как это ни странно, в этом сезоне розовый цвет вошел в моду.
     — Действительно, и Алла у тебя явилась вся в розовом...
     — Да, я ввел моду с прошлого сезона. С мая 2004-го зарядил моду на розовые кофточки. Как на показах в Милане: сегодня показали, а в следующем сезоне пошло. Теперь вот весь 2005 год проходит под флагом розового цвета. Что, собственно говоря, меня тоже порадовало.
     — Кого был рад здесь встретить?
     — В основном это композиторы наши замечательные — Игорь Матвиенко, Ким Брейтбург, Максим Фадеев, Виктор Дробыш. Увидел всех знакомых. Поговорили. Тем более я приехал сюда с Настей Стоцкой. Осенью у нее будет выходить альбом. И нам просто срочно необходимы один-два хита. Это было еще одной задачей: познакомить ее с композиторами, чтобы она пообщалась, попритерлась, нашла с ними взаимопонимание. Цель была достигнута.
     — Ты опять со Стоцкой?
     — Она как была, так и остается моим детищем. Я ее как продюсировал, так и продюсирую, несмотря на все эти слухи и злобствования, что я ее там якобы продал, сдал в аренду, поматросил и бросил…
     — Никто не взял, что ли?
     — Ха-ха-ха. А никому и не предлагалось. Вот! У нас сегодня такое интервью ПРАВДЫ!
     — И что композиторы?
     — Они все очень симпатизируют Насте. Ким Брейтбург написал ей новую песню "Шаги по битому стеклу", премьера которой здесь и состоялась.
     — Но ты же сам говорил, что Настя — дура и ты с ней запарился, что все безнадежно… Вспомни!
     — У Насти всегда были мозги! Но ей периодически не хотелось их включать. Ей из-за молодости хотелось жизни, развлечений, и, несмотря на трудолюбие, она оставалась достаточно легкомысленной девчонкой. Мне пришлось провести уроки воспитания, после которых она поняла, что нужно поработать для того, чтобы добиться чего-то большего, что одного таланта мало. Работать надо. Потеть.
     — Тяжело с ней, да?
     — Ей — тяжело. А мне с ней очень легко. Я знаю, как разговаривать с молодежью. Потому что сам через это проходил. Мне есть что подсказать, я знаю, как избавить от ненужных шагов и ошибок. Хотя сам до сих пор вечно наступаю на какие-то какашки. Но очень хочу уберечь от этого Настю.
     — Вы с Лагутенко, сидя друг возле друга в жюри, составляли милую сюрреалистическую дуэтную парочку. Постоянно дурачились, о чем-то хихикали. О чем?
     — У меня к Илье всегда была симпатия. Мы подружились еще с "Юрмалы", когда там выступала Настя. Поэтому, оказавшись на скамейке жюри рядом, нам было о чем поговорить. У нас с ним, конечно, совершенно разные вкусы и пристрастия. Там, где я ставил 10, он ставил 3, и наоборот. Он стыдил-срамил меня, а я — его. И эта игра доставляла нам несказанное удовольствие. Правда, в финале мы все-таки пришли к консенсусу, и у нас совпали симпатии к группе F.P.S.