Павел Кашин представил в конце минувшей недели на сцене Театра эстрады свою новую программу «Ассоль немного подождет».

Как и исполнители главных ролей в «Гарри Поттере», он пытается уйти от устоявшегося в сознании публики образа светлого и непорочного романтика, которым запомнился лет 15 назад (песни «Гномики», «Город», «Подсолнух»). Эта задача, пожалуй, Кашиным была решена. Вопросов к нему как к автору по-прежнему не возникает, а вот с музыкальным исполнением произошло что-то непонятное.

В российские девяностые годы, от которых Павел Кашин уехал на несколько лет в США, все-таки происходило немало приятных вещей, которые сегодня попросту невозможны. Наряду с образцами бескультурья и пошлости к публике могли прорваться и настоящие таланты. То, что Павел Кашин был одним из наиболее приятных авторов и исполнителей поп-музыки 1990-х, сомнений нет. Его песни были безумно популярны, его диски (пусть пиратские) распродавались колоссальными тиражами. Девушки мечтательно закатывали глаза, не просто слепо обожая кумира, а обожая его вместе с его творчеством. Простая и приятная музыка, на которую положены неглупые и временами глубокие строчки, – то, чего катастрофически не хватает нашей масс-культуре.

Кашин всегда был плодовит. В его дискографии уже 16 номерных альбомов (не считая всяких совместных проектов и сборников). По его собственному признанию, он готов выпускать новые альбомы еще чаще, вопрос лишь в том, готовы ли звукозаписывающие компании их издавать. Однако в последние годы от музыкальных дел он немного отошел. Точнее, музыка перестала быть основным видом его деятельности. Романтик Кашин стал прагматиком: основал собственную школу английского языка и связан с организацией модельного бизнеса в одной из европейских стран.

Сольный концерт в Театре эстрады проходил в полупустом зале. Павел предстал повзрослевшим, издалека похожим на Леонида Агутина, с таким же хвостиком, в такой же рубашке. Начался концерт безо всякого опоздания. Кашин говорил в микрофон запыхавшимся голосом, но самое неприятное, что таким же голосом он пел. «Сначала весной хотели показать эту программу, потом летом три раза», – пояснял он с привычной уже для его поклонников суматошностью. Ансамбль тоже был как-то не очень сыгран. Исключением можно считать разве что Светлану Медведеву (не путать с женой президента России), играющую с Кашиным давно и не только исполняющую скрипичные партии, но и поражающую своей игрой на обыкновенной пиле. Павел же исполнял свои песни жестко, отрывисто (чтобы не сказать «рвано»), с невесть откуда взявшейся надрывной хрипотцой. Как будто не пропевает собственную красивую поэзию, а рвет душу в каком-нибудь кабаке, хотя для кабака его музыка все равно не подойдет, как ни старайся.

Один из последних своих берущих за душу хитов «Барышня», на который был снят красивый клип, Кашин выпалил как пулемет, периодически сваливаясь в хриплые декламации. Такая же метаморфоза произошла и с новым потенциальным хитом «Ассоль немного подождет», уже попавшим в качестве саундтрека в один из фильмов (при этом студийная запись сделана красиво и качественно). Что это? Если это связано с осенней хандрой и проблемами с голосом, тогда понятно. Если же это всего лишь попытки выбросить на свалку истории того светлого и нежного романтика Пашу Кашина, который никак не вяжется с имиджем сурового директора школы английского языка, то такой номер у героя вечера прошел на троечку, даже с учетом прежних заслуг.

Собственно, в качестве наглядного пособия во втором отделении на сцену вышли гости – группа «После 11». Воспитанная Надеждой Бабкиной молодежь (именно из-под крыши ее театра вышел в большое плавание этот коллектив) наряду с небезызвестной собственной вещицей «Ладони» представила одну из песен Павла «До свиданья, время» с альбома «Пламенный посланник» и явно дала автору фору в части ее исполнения.

Что осталось от прежнего Павла Кашина, так это его фирменная несуразность в диалогах с залом. «Знаете, зачем первая струна на гитаре? – вопрошал он публику. – Она ведь не нужна вообще-то, как зеркала в машине, все равно в них никто не смотрит. Но, когда рвется первая струна, получается красиво, она блестит». Струны на гитаре Павла рвались с удивительной регулярностью, как будто тоже сопротивлялись его «рваному» исполнению.

Впрочем, после антракта слушать Кашина было приятнее. Особенно это касалось «медленной» лирики. Высокая поэзия хорошо сочеталась с музыкой (например, в песне «Ты танцуешь на стекле»), клавиши в этом случае как по мановению волшебной палочки начинали издавать хрустальные звуки, и вокал был приятным и обволакивающим, местами до мурашек. Некоторые песни поразили поэтикой и сильными образами: «Серая Москва... Я стоял среди механики вращающихся тел...»

Ближе к финалу полагается спеть несколько хитов. Как сказал Кашин, «так, на всякий случай». В «Подсолнухе» он окончательно перевоплотился в Леонида Агутина. «Город» спел нарочито лениво и небрежно, хотя народ остался доволен. «Русская песня» («Белым-бело и снегу намело») пошла на ура. Но закончил Павел не хитами, а наиболее сильными с точки зрения поэзии песнями. «Уходя, ты растревожишь раны, уходя, ты завернешь все краны...» «А стены все из перфораций, а я смотрю как папарацци и вижу я, как тает снег...» Ну а «Тонны, падают тонны воздуха мне на плечи» – это уже почти Высоцкий, только более лиричный. Концерт обошелся без «Гномиков». Забудьте, граждане, о милом романтике Кашине.

«Новые известия»