Опера «Парсифаль» Рихарда Вагнера, запись лейбла «Мариинский», осуществленная под руководством Валерия Гергиева, названа лучшим CD года с классической музыкой сразу несколькими мировыми экспертами.

Диск "Парсифаль" признан лучшим CD 2010 года по версии New York Times и Los Angeles Times. Кроме того, он вошел в десятку лучших CD по версии газеты Boston Globe, а также стал лучшей классической записью 2010 года по версии ArkivMusic's.

«Настоятельно рекомендуем для прослушивания» – таков вердикт зарубежных обозревателей классической музыки по поводу записи. Мариинский «Парсифаль» ранее не только был назван Би-би-си Мьюзик Мэгэзин «диском месяца», но также получил высокие оценки от британской «Файненшэл Таймс» и влиятельного американского портала «Классикс Тудэй». В октябре он назван "выбором редакции" в октябрьском номере британского музыкального журнала «Граммофон»/The Gramophone.

Релиз диска состоялся 20 сентября 2010 года.

«Парсифаль» - первое обращение лейбла к вагнериане. К работе над диском Валерий Гергиев привлек и международные исполнительские силы: Рене Папе - Гурнеманц, Виолетта Урмана – Кундри, Гари Леман – Парсифаль, и ведущих вагнеровских певцов Мариинского театра: Евгений Никитин – Амфортас, Николай Путилин – Клингзор, Алексей Тановицкий – Титурель. Запись была осуществлена в Концертном зале Мариинского театра на фестивале «Звезды белых ночей» летом 2009 года.

Обозреватель «БиБиСи Мьюзик Мэгэзин» Майкл Скотт Роэн резюмирует свой обзор диска: «То, что эта запись настолько запоминается, - заслуга, прежде всего, самого Валерия Гергиева. Его трактовка - живая и яркая, экспансивная, но при этом с плавно меняющимся темпом, и это делает оперу вызывающе театральной. Он вызывает неподдельное восхищение слушателя и передает подлинную духовность произведения – вероятно, в этом в большей степени чувствуется страстная «русская душа», а не мрачная немецкая погруженность в раздумья – что ж, тем лучше. Многие дирижеры с переменным успехом пытались освободить «Парсифаля» от вязкого тевтонизма, который часто ошибочно считают идеалом композитора. Пьер Булез в своей байройтской записи выбрал бурные темпы, принеся в жертву слишком много музыкальных деталей и общую атмосферу произведения. Армин Йордан в саундтреке к фильму Зиберберга стремится к более поэтическому подходу, но теряет сконцентрированность и величие музыки. Гергиев же и его мощный Мариинский хор и оркестр достигают светящейся теплоты и полупрозрачности и в хоровых, и в оркестровых текстурах – прекрасно переданных с помощью тончайшей записи SACD. Мне кажется, что Гергиеву удалось зажечь внутренний свет «Парсифаля» более ярко, чем Булезу и Йордану, и хотя он не заменил Кнаппертсбуша, я буду слушать его, по меньшей мере, также часто».

Хью Каннинг из «Интэрнэшнл Рекорд Ревью» близок в оценках: «Никитин и Путилин создали впечатляющую пару истинных антагонистов. Благородство смертельно раненого Амфортаса, в каждой фразе которого сквозят одновременно боль и достоинство, составляет великолепный контраст путилинскому Клингзору, бесстыдно и с удовольствием смакующему гнусные плоды своего колдовства. Ценителям вагнеровских опер просто необходимо иметь эту запись в своей коллекции. Гергиевский «Парсифаль» особенно ценен своей яркой театральностью и восхитительной игрой симфонического оркестра Мариинского театра, сыгравшего, без преувеличения, на пике своих возможностей. Эта вагнеровская мистерия с религиозным оттенком в гораздо больше степени, чем другие произведения композитора, резонирует с любимыми Гергиевым операми русских композиторов 19 века, где также чрезвычайно сильна символика духовных традиций. В первую очередь, речь идет о «Сказании и невидимом граде Китеже и деве Февронии» Римского-Корсакова, который нередко называют «русским Парсифалем», а также опере «Кащей Бессмертный». Образ волшебных садов в кащеевом царства Римскому-Корсакову, явно навеял образ вагнеровского Клингзора. В сценах ритуальных действ и мистических откровений Гергиев дирижирует симфоническим оркестром Мариинского театра в широкой манере, буквально разбрызгивая энергию и достигая экспансивного эффекта. В то же время, в наиболее драматически насыщенных эпизодах маэстро взвинчивает напряжение до максимального предела, позволяя ничем не сдержанной театральности и буйству красок выплеснуться наружу. Агония Амфортаса приобретает трасцендентальное звучание, а пропитанный ощущением мести экстаз Парсифаля подобен раскатам грозы: эмоциональный спектр, созданный маэстро Гергиевым, охватывает колоссальную территорию от сбивающей с ног воинственной мощи до сияющей прозрачности и неземной легкости».

Рецензент «Граммофона» Арнольд Витталл отмечает: «Мастерство Гергиева, проявляющееся в мелодичности оркестра, и его способность продуктивно подчинять музыкантов Мариинского своей воле никогда не вызывали сомнений: редко, если вообще когда-либо, первое фортиссимо духовых во вступлении к первому акту пылало с такой звучной торжественностью как здесь». И далее: «Вагнер Гергиева всегда отличался от исполняемого дирижерами, обучавшимися в других традициях, — немецкой, французской или американской, — и что не вызывает сомнений даже при первом прослушании, так это замечательный результат взаимодействия дирижера с исполнителями, причем не только русскими. Безусловно, Никитину, Путилину, а также чрезвычайно импозантному Алексею Тановицкому (Титурель) не следует бояться сравнения с их иностранными коллегами».

Рецензент сайта «Эс-эй-си-ди»/SA-CD.com Грехэм Вильямс полагает, что «прекрасная новая запись «Парсифаля» должна еще больше упрочить репутацию Гергиева как главного исполнителя этого репертуара». Помимо исполнителей главных партий приглашенных звезд Папе, Урманы и Лемана журналист отмечает и работу Мариинских солистов: «Партии Амфортаса, Клингзора и Титуреля исполняли солисты Мариинского театра – и все три исполнения выдающиеся. Евгений Никитин – несчастный Амфортас, производит особенно сильное впечатление в первом акте, где ему удается через пение выразить боль и муки короля, не принося в жертву врожденное благородство, свойственное его персонажу. Николай Путилин – ужасный Клингзор, олицетворение злого колдуна, и его дуэты с Кундри – самые яркие моменты второго акта. Бас Алексей Тановицкий исполняет небольшую, но важную партию Титуреля очень выразительно, его голос звучит, как в соборе, и в этой записи его партия заметна, хотя большинству Титурелей это удается редко. Великолепно звучит Мариинский хор, рыцари Грааля и девушки-цветы, и другие небольшие партии тоже исполнены очень хорошо».

Роберт Ливайн из «Классикс Тудей» считает, что одно из главных достоинств записи – ее театральность: «Как мне кажется, эта запись, сделанная с живого выступления в июне 2009 года в Санкт-Петербурге, удивительно театральна, сюжет в ней диктует темп и движение. Возвышенно-религиозные сцены озарены каким-то особым светом, который редко кому-либо удавалось создать, а Мариинский оркестр играет великолепно от начала до конца».

Лейбл "Мариинский" организован Валерием Гергиевым и Мариинским театром весной 2009 года.