Во всем мире группа «Парк Горького» имеет статус легенды. В первые годы своего существования она завоевала мировое признание и продала сотни тысяч пластинок. Однако творческие разногласия и амбиции развели ее участников Александра Маршала, Николая Носкова, Алексея Белова, Александра Львова, Александра Яненкова по разные стороны баррикад.

На днях коллектив возобновил свою совместную творческую деятельность, чем наделал немало шума в шоу-индустрии. Об этом и многом другом участники «Парка Горького» рассказали на прямой линии читателям «Аргументов неделi».

– Группа «Парк Горького» действительно возобновила свою деятельность или это очередной рекламный трюк, которым хотели привлечь внимание к сборному концерту на Васильевском спуске?

А. Белов: Мы же все ходим под богом. Поэтому на далекое будущее не загадываем. Сейчас мы просто принимаем участие в крупномасштабных акциях-фестивалях. Таких как 15-летие «Авторадио», премия Муз-ТВ. Мы собрались недавно – репетируем всего три дня. Дайте нам понять, что происходит. В планах есть и грандиозный совместный концертный тур. Наверняка выпустим альбом. Петь будем на английском языке. Хотя возможность русскоязычных песен тоже не исключаем.

– В каком музыкальном направлении будет работать сегодняшний «Парк Горького»?

А. Белов: Вы знаете, в этом сезоне полька популярна. Мы решили работать в этом направлении. А если серьезно, то это будет музыка «Парка Горького». В свое время Фрэнк Заппа, когда послушал наш альбом «Moscow calling», посвятил нам несколько часов своего времени. Он сказал: «Пройдет десять лет, и, когда ваша музыка зазвучит по радио, ее мгновенно узнают, потому что ее нельзя ни с кем перепутать». С этого момента прошло шестнадцать лет, и он оказался прав. Так что нам не имеет смысла менять стиль. Единственное, что будет новым в нашей работе, так это использование новых современных музыкальных технологий. Но наш стиль – «стиль стадионной музыки» – останется неизменным.

– Работая вновь в «Парке Горького», будет ли Александр Маршал продолжать свою сольную деятельность? Когда выйдет ваш новый альбом?

А. Маршал: Обязательно. Что же касается выпуска альбома, то я с этим пока повременю. Если честно, то я сегодня не сторонник альбомов. Это уже неинтересно. Кому это надо? Выпускаешь альбом, а он тут же попадает к пиратам и в Интернет.

– В недавнем концерте, на котором и произошло ваше «творческое объединение», не участвовал первый солист коллектива Николай Носков. В прессе появилась информация, что он сильно повздорил с Александром Маршалом. В чем причина конфликта?

А. Маршал: Информация про ссору – вранье. Николай должен был выступать вместе с нами. Но, к сожалению, за несколько дней до выступления на «Авторадио» ему сделали операцию – вырезали аппендицит. Поэтому он и не мог петь. Наша медицина убедила его в том, что через три дня он будет прыгать и скакать. А он на полтора месяца свалился.

– А когда он оклемается, у группы будет два солиста – Александр Маршал и Николай Носков. Не много ли фронтменов для одного коллектива?

А. Львов: Нормально. Николай был солистом и присутствовал только при записи первой пластинки. Когда он покинул коллектив, фронтменом стал Александр Маршал, и все остальные записи делал именно он.

А. Маршал: Но он наверняка будет участвовать в каких-то наших концертах. Но сейчас основная вокальная нагрузка ляжет на меня. Так как у Носкова пока три песни. А это для концертного тура, согласитесь, маловато.

– Во время тогдашнего «Парка Горького» вашей «имиджевой атрибутикой» был серп и молот. Что будет сейчас?

А. Львов: Орлу разорвем две головы… Шутка. Группа родилась во время серпа и молота. Это хороший символ. Вот у нас сейчас в стране продовольственный кризис. Если у нас загнется сельское хозяйство – что делать-то будем? Так что пусть остается… ну не только как воспоминание, но и как назидание.

– Помните, как формировали имидж группы?

А. Маршал: Ну, какое тогда, на гребне перестройки, могло быть формирование имиджа? Все было уже готово. Единственное, что от нас ждали, – это материал. Вот мы и делали песни, которые заставили массы всколыхнуться. С русской мелодикой. С вкраплениями Сергея Прокофьева.

– Сегодня немало талантливых артистов. Кто из отечественного шоу-бизнеса может составить вам конкуренцию?

А. Белов: Нет таких. У нас свой стиль. Прошло более десяти лет, но нашу нишу никто не занял.

– Почему никто из наших артистов не может повторить ваш успех на Западе. Это вопрос денег или музыкального материала?

А. Белов: Когда мы начинали, на группу «Парк Горького» было затрачено около 600 тыс. долларов. Это были большие деньги. Но сейчас люди тратят десятки миллионов долларов. И все в пустоту. Все было решено только одним средством – это называется русский дух. В нас был этот стержень. Нас ничего не останавливало. У нас ушел солист группы – для коллектива это означает смерть. Но мы выжили и сделали еще более интересный материал.

– Под «русским духом» вы подразумеваете творческую харизму?

А. Белов: Нет. Именно дух. Духовность, если хотите. Вера в идеалы и свои силы. Сегодня в шоу-бизнесе, кинематографе – тенденция обездушенности и пустоты. Практически все коллеги увлеклись процессом игры в формат. Все пытаются соответствовать каким-то творческим рамкам.

– Что вы думаете по поводу штурма западного шоу-бизнеса певицы Валерии?

А. Белов: По-моему, афера это какая-то.

А. Маршал: На самом деле, Валерия очень талантливая певица, и мы желаем ей успехов. Валерия с Пригожиным нырнули в очень сложную ситуацию. Времени мало осталось. Возраст артиста тоже играет немалую роль. Когда мы приехали, нам сказали: «Забудьте, сколько вам лет». Нам сразу по три-четыре года скинули. Дядькам под тридцать, а приходилось говорить, что нам двадцать четыре. В общем, сложное это и неблагодарное занятие. Были же замечательные поползновения у «Тату», казалось бы, ну чего ты – давай, двигайся вперед. Но не все так просто. Мы же, попадая в лапы их монстров, начинаем сразу кочевряжиться. Как менеджер этих «татушек»: «Я на Уэмбли хочу триста девочек в юбочках поставить». Ему говорят: «Как – триста? Они тут не поместятся». – «А мне плевать…» Ах, плевать… и забыли, кто такие «Тату». А могло бы быть все по-другому. Нельзя тупо идти с голосом и талантом. Нужен продюсер.

– Получается, что у нас есть артисты, но нет продюсеров. А как же «победившая Евровидение» Яна Рудковская. Неужели у тандема Билан – Рудковская нет реальных шансов завоевать западный шоу-бизнес?

А. Белов: Евровидение – это конкурс самодеятельности.

А. Маршал: Опять же успех на Западе не от Рудковской зависит. Она же не знает, как там все устроено. Она язык знает хотя бы? Я не уверен, что она знает язык в достаточной степени. Все будет зависеть от того, с кем они там свяжутся.

А. Белов: Там много обмана. Я слышал, что они феноменальную сумму заплатили Тимбаленду, и в итоге ни одна песня не подошла. А это и страшно. Ведь развести талантливого и амбициозного человека очень легко. Но этот тандем очень целеустремленный. Так что, думаю, шансы на успех есть. Единственное, что ниша, которую они для себя выбрали, не очень благоприятная. Таких проектов там миллионы. Один Тимберлейк чего стоит, и его переплюнуть уже нереально.

Не нужно пытаться культивировать их рэп­культуру. Мы добьемся там успеха только русской музыкой и душой.

– Сегодня многие артисты помимо творческой деятельности занимаются бизнесом. Какое финансовое подспорье есть у вас?

А. Маршал: У меня есть частное охранное предприятие. Там четыреста человек под ружьем. Серьезный мужской бизнес. Люди, которые работают у нас, все в прошлом из силовых структур. Просто так никого не берут. Очень жестокий отбор. Организация существует два года. Только сейчас начинает приносить хоть какие-то деньги. До этого только вкладывали.

– А как обстоят дела с хобби?

А. Белов: Наше хобби – диван.

А. Маршал: Раньше я частенько летал на самолетах. Но сегодня это такая большая редкость, что даже хобби не назовешь. Очень не хватает скончавшегося Андрея Разбаша. Мы с ним, в общем-то, вдвоем боролись за существование малой авиации. А без него все заглохло.

– Состоите ли вы в политических партиях? На чем основывался ваш выбор?

А. Маршал: Нет. Упаси боже!

А. Белов: Политика – это как сосиски: если бы мы знали, из чего они сделаны, никогда бы не ели.