Главная тенденция последнего года-двух - фолк-дивы. Русские народные песни и фэнтези-стилизации появляются и на радио, и на телевидении, и в концертных залах. У этого стиля красивое женское лицо.

Первое, что все вспоминают про Пелагею,— в 9 лет она в позолоченном кокошнике пела русские народные песни перед президентами Ельциным и Клинтоном, пишет TimeOut. Сейчас ей 21, но по привычке ее все еще называют вундеркиндом.В прошлом году Пелагея выпустила альбом «Девушкины песни» и сейчас обкатывает его на гастролях.

Она и поет «настоящие» народные песни, и пишет их сама. Ее темы — древние ритуалы, славянские божества. Голос Пелагеи— достояние нации, использовать его в своем производстве — мечта многих музыкантов, по крайне мере предложения о совместных проектах поступают регулярно. Но, как говорит сама Пелагея, зачем размениваться?

- У современного русского фолк-рока женское лицо. Как это получилось? Куда девались мужики? Кроме Сергея Старостина как будто никого нет.

- Действительно, Старостин как великий столп — все и за всех. Может, причина в том, что фолк в наше время в первую очередь Личность, а не фольклорный коллектив? Мужики стараются деньги заработать, а в фолке вряд ли это сразу удастся, очень уж рисковый бизнес. Женский голос мягче, богаче обертонами и тесситурами, он предоставляет больше возможностей именно для пения.Там, где текст не всегда сразу понятен, голос— как инструмент: должен донести все нюансы, всю глубину.И потом, если иметь в виду аутентичный фолк (русский, к примеру), то песен от женского лица просто на порядок больше. А почему вы Диму Ревякина (лидер группы «Калинов мост») не назвали? Он не возрождает фольклор, а создает свой настоящий славяно-христианский фолк-рок.

- А почему вы выбрали именно фолк?

- Если честно — так сложилось.Мама боялась, что если я маленькой буду петь всякую дребедень, то испорчу связки или наберусь штампов в манере, от которых трудно будет избавиться. Фолковый материал — самый безопасный для голоса. Потом я вошла во вкус. Это ведь бездонный колодец!

- Почему большинство музыкантов — и вы в том числе — в конечном итоге пришли к фьюжн, эклектическому смешению стилей?

- Есть несколько причин. Первая: мы же современные люди. Рок стал для нас музыкальной колыбелью. Ну что делать нашему гениальному гитаристу Павлу Дешуре, исполняющему аутентику, — переквалифицироваться в рожечники, что ли? Он блестяще владеет своим инструментом: может заставить его петь и владимирским рожком, и шумом ветра, и птичьими трелями. К тому же так мы получаем более широкий круг слушателей. Не верьте тем, кто говорит, что не важно, сколько народу его слушает. Это лукавство. Все стремятся своей работой зацепить как можно больше душ. Обработки предоставляют такую возможность. Ощущение, будто даешь новую жизнь песне. Пусть это и звучит нескромно… Благодаря «осовремененным» вещам появляется возможность «подсунуть» на концерте аутентику, например, необработанную песню без аккомпанемента, которая более успешно воспринимается людьми между ритмически и гармонически переделанными песнями.

- Знаете ли своих коллег по цеху?

- Анжела Манукян («Волга») — потрясающая, лучшая! Инна Желанная — это легенда, она в прекрасной форме, всегда с новыми идеями. Есть еще великая тувинка Саинхо, но она редкий гость в России. Очень прикольные девахи из «Ива Нова» — с отличным, настоящим русским драйвом.С Хелависой немного знакома. Симпатичная такая женщина. А вот ее творчество… Никак не могу отделаться от впечатления, что это какой-то самодеятельный коллектив. Авторская песня, КСП. Может, потому, что сама Хелависа не профессиональная певица, а лингвист? Не в том смысле, что не имеет образования, а просто поет так, как будто это ее хобби. Но в этом, наверное, и секрет успеха «Мельницы»: каждый слушает и понимает, что он тоже так может. И писать, и исполнять. Рока там нет — это все очень «ботанистое» какое-то, без нерва. Но, повторюсь, в этом и есть прелесть Хелависы. Что касается меня, то я кельтскую музыку не слушаю, не трогает она меня. И считаю, что весь этот перекос в кельтскую сторону произошел из-за того, что в какой-то момент консерваторские флейтисты, скрипачи и арфистки перестали находить себе места в профессиональной академической музыке и начали оседать в пабах. Плюс проплаченные фестивали пива в голодные 80—90-е годы под маркой Дня Святого Патрика.

- Что будет с этим жанром? Будет мутировать дальше или, наоборот,вернется к истокам, к аутентичному фольклору?

- Все будет: и смешивание стилей, и аутентичное исполнение. Этот процесс бесконечен. Технические возможности сохранить материал теперь уже не позволят ему исчезнуть. Запреты в нашей стране на фольклор все сняты — и к нему будут возвращаться снова и снова,потому что именно в нем закодированы духовные ценности нации.