Все эти годы Андрей Макаревич внушал по выходным голодному и нищему населению, что в стране настали времена сытости и достатка. Возможно, сам того не подозревая, он выполнил важную идеологическую миссию.

8 марта на 11-м году существования скончалась программа Андрея Макаревича «Смак». Главный «машинист» прокашеварил в окружении блестящих кастрюль в эфире Первого канала последний раз.

МАКАРЕВИЧ для поколения 30-летних всегда служил неким мерилом качества жизни и допустимых компромиссов с совестью, пишет "АиФ". Бывший музподпольщик и бунтарь, властитель дум и просто хороший поэт в одночасье превратился в добропорядочного сытого буржуа. Он увлечен дайвингом и кулинарными рецептами, путешествиями и дорогими авто, время от времени (в качестве хобби) пописывает умные песни. Сегодня он может позволить себе спеть «не надо прогибаться под изменчивый мир», а затем пригласить к себе в «Смак», например, вчерашнюю «фабрикантку» Юлию Савичеву и натужно улыбаться в эфире. Как бы говоря зрителям: а как вы хотите, я тоже вынужден блюсти корпоративные интересы канала, раскручивающего «фабричных» выпускников.

Облаченный в белый колпак и передник, он позволяет себе исполнение комических куплетов о еде («Люблю я макароны, любовью к ним пылаю неземной…»), а затем огрызаться в ответ на вопросы журналистов о чрезмерном увлечении едой — «художник не должен быть голодным, иначе он будет думать о еде, а не о творчестве».

Подтверждая философский тезис о том, что бытие определяет сознание, Макаревич и в музыке ушел из социально-романтической ниши. Его последние сольные альбомы — с вульгаризированным ресторанным джазом и декадентской лирикой под аккомпанемент «Оркестра креольского танго». Изменилось и празднование юбилеев. Очередной «Машина времени» отмечала в ГЦКЗ «Россия», потребовав убрать ряды кресел и накрыть столы. Были только друзья по тусовкам. Прием пищи требует особого саундтрека.

О СОЛЬНОМ творчестве основателя «МВ» довольно точно сказал Юрий Шевчук: «Это музыка умной буржуазии, которая когда-то рыдала, ныряла в трусах в омут жизни. А сейчас лежит себе на Канарах, у нее все есть: джин с тоником, удочка, поплавок плещется на волнах… И вот лежит такой буржуа, куря дорогие сигары, вспоминает молодость и ностальгирует: «Да, когда-то, блин, и мы были рысаками…»

Пару лет назад музыкант позволил себе то, чего до этого тщательно избегал, — перепел песни шансонье Марка Фрейдкина. Дурашливый альбом «Тонкий шрам на любимой попе», видимо, и стал реакцией на ту самую ностальгию по «временам рысаков», о которой говорит Шевчук. «Мама, я увяз, как пчела в сиропе, и не выбраться мне уже — тонкий шрам на любимой попе, рваная рана в моей душе», — этот дуэт Андрея Вадимовича с Максимом Леонидовым и выглядит именно как дозированное хулиганство сытой буржуазии.

Недавно в программе «Школа злословия» Авдотья Смирнова пыталась растормошить певца. Ничего у нее не получилось. На все вопросы он отвечал так. «Вы бизнесмен?» — спрашивала она. Он: «Скорее нет. Ко мне приходят деньги как следствие каких-то моих действий». Она: «Вы богатый?» Он: «Давайте определимся, что такое богатый». Она: «Вы рок-музыкант?» Он: «Давайте определимся, что такое рок-музыкант». Ожидание интересных откровений сверхпопулярного человека так и не состоялось. Получилось скучно, как медленно закипающий борщ. Это у Виктора Пелевина как будто про Макаревича сказано: «Я могу понять, что движет им, но мне скучно следить за маршрутом, по которому движется его ум. Похоже на то, что это такая бесплодная пустыня». Эта манера Макаревича уходить от диалога знакома любому, кто хоть раз по долгу службы пытался с ним о чем-то поговорить.

Часть этих людей ошибочно полагали, что стезя Макаревича — это путь Че Гевары, борца с системой, пошлостью и глупостью. Такого Макаревича, по признанию самого музыканта, придумали поклонники «Машины времени». «С гитарой наперевес, сражающегося с чем-нибудь, — признался мне как-то Андрей Вадимович. — Но я совершенно не обязан им подыгрывать. Я никогда не занимался борьбой. Я всегда делал то, что хотелось».