Сама Пугачева всегда серьезно относилась к своему звуку. Даже в далекие 70-е и 80-е ее альбомы (как, например, "Зеркало души" или "Как тревожен этот путь") были настолько новаторскими по части аранжировок, что вызывали ужас в официальных кругах эстрадного мейнстрима.

Теперь помимо новых песен Алла решила реанимировать и свое классическое наследие. Каким бы драгоценным и хорошим оно ни было, но современные тренды требуют часто нового прочтения старого. На Западе этот процесс идет давно — и "осовременению" периодически подвергается даже святое — от Эдит Пиаф до The Beatles или Pink Floyd. Пугачева долго сопротивлялась этой моде, говорила, что ей неинтересно дважды входить в старые воды, но потом передумала. Не без влияния, надо полагать, г-на Лопатина. В Юрмале она показала ремейки на мегахиты 80-х "Алло", "Айсберг" и новую версию старой, но малоизвестной песни "Зачем". И это, судя по всему, только начало большого проекта.

Анатолий Лопатин девять последних лет и впрямь ходит в фаворитах у эстрадной королевы. Она всецело доверяет ему самое ценное, что есть у артистки, — свои песни. И звучание Примадонны в последние годы претерпело революционные изменения.

— Тяжело ли отвечать за звук Примадонны?

— Все зависит от настроения певицы. Бывает страшно тяжело и бывает настолько же легко.

— Насколько ты пытаешься донести свое видение музыки до артистки? Взгляды ведь, наверное, не всегда совпадают, и ты не просто слепое орудие в ее руках? В своем жанре ты признанный авторитет.

— Такая формулировка была бы уместна по отношению к любым другим артистам, за исключением как раз Пугачевой. Каждая песня идет все-таки от нее, а не от меня. Она, как правило, уже знает, чего хочет, когда приходит в студию. Редко бывает наоборот. Разве что с ремиксом на "Алло". Им она не занималась. Это была моя фантазия, и ей было приятно услышать что-то неожиданное. Это был подарок ей на день рождения.

— Честно говоря, давненько хотелось ремиксов на ее старые вещи, но она долго упрямилась.

— Сейчас работа потихоньку пошла. И ремиксы, и ремейки. Сделали заново песню "Зачем", которую она записала еще в каких-то мохнатых 70-х, но композитор Оскар Фельцман тогда сказал, что это "рок", а рок, мол, нельзя. Она так и пролежала с тех пор. К нынешней Юрмале решили ее реанимировать. Ее завел, честно говоря, Киркоров, который на свой юбилей в прошлом году перепел Аллины "Гонки". У нее это была весьма знаковая песня, очень сложная, многочастная, как у Пинк Флойд практически, и Филипп сделал очень мощный ремейк с дудками, с бэк-вокалом. Она послушала и говорит: тоже хочу что-то такое. А техно-ремикс на "Алло" — простой, клубный, танцевальный — сперва восприняла как шутку, но потом прониклась и этой идеей. "Айсберг" мы сделали уже в более роковой версии. Она говорит, что сейчас опять становится более роковой певицей.

— Это ее новое ощущение жизни?

— Ощущение жизни у нее появилось более свежее, это очевидно. Петь она стала гораздо легче. Те, кто ее слышит во время записи в студии, хором говорят, что такое ощущение, будто она скинула лет двадцать. В голосе появилась молодость, которая на определенном этапе стала пропадать, была усталость, как в песне "Непогода" несколько лет назад. Помнишь?

— И в чем секрет? В Галкине? Или она пьет сырые яйца?

— Не знаю насчет Галкина. Но молодость в душе вернулась. Она говорит, что на нее Швейцария очень хорошо действует. Она там отдыхает. Воздух, особая энергетика…

— Луга, горы, пастухи…

— Насчет пастухов тоже ничего не знаю. Но из Швейцарии она всегда очень помолодевшей возвращается.

— Часто ли вы спорите во время работы?

— Она всегда что-то поправляет. Когда считает, что песня серьезная и надолго, как, скажем, "Свеча горела", то процесс идет долгий. Много пересведений, переделок.

— Понятно, что она — хозяйка своего творчества. Но бывает ли, что ты несогласен с тем, что и как она делает?

— Был несогласен в первый год работы. Мне казалось, что все нужно делать по-другому. Но потом понял, что все правки и замечания, которые мы внесли по ее настоянию, действуют так, как нужно. Она все-таки больше понимает своего слушателя. Мне, например, казалось, что "Живи спокойно, страна" — песня серьезная. А она ее обращала в шутку. Я удивлялся: мол, как же так, люди же будут смеяться? А когда страна с радостью "съела" это вместе с ней, я убедился, что она права, и перестал давать какие-либо советы, потому что понял — она знает, для кого поет, значительно лучше, чем я.

* * *

Поболтав с Лопатиным, "МК" решила поинтересоваться и у самой Примадонны о новом этапе ее творчества.

— Аллочка, как вам новый тюнинг ваших старых шедевров?

— Надо сказать, что я очень избалованная певица, в том числе комфортными студиями. Я начинала в великолепной студии Александра Зацепина, потом у меня была своя студия, в которой я чувствовала себя хозяйкой положения. Запись — это очень интимный процесс. В последние годы я долго не могла найти, где мне записываться. И когда познакомилась с Анатолием Лопатиным, то увидела в нем родственную душу. Он меня понимает, чувствует и настолько тактичен и корректен в работе, что помогает мне раскрыться. Всегда приносит радость тем, кого записывает. У нас с ним большие планы. Он предлагает мне новые формы, и я вот потихоньку собираюсь. Сейчас мы начинаем перепевать старые песни.

— Когда-то вы были очень скептичны к ремиксам.

— Он переубедил меня. И старые песни зазвучали более зрело и по-другому. Мне это интересно. Некоторые вещи звучат легко, по-клубному, другие — погуще и помощнее. Я не могу сказать, во что это выльется, будет ли это самостоятельный проект, альбом или что еще, не знаю. Но за то, что он меня на все это вдохновляет, будит меня, я ему благодарна.