Об этом мечтают все начинающие музыканты: вот однажды их гениальную музыку услышит какой-нибудь знаменитый продюсер и воскликнет: «Да вы же будущие звезды! Приезжайте в Москву, запишем альбом!»

дивительно, но в случае с талантливой певицей Машей Макаровой из Краснодара все было именно так – она отдала кассету со своими записями продюсеру Олегу Нестерову, и уже через пару месяцев появилась группа «Маша и медведи», а страна в едином порыве запела «Любочку». Однако после яркого взлета последовала полоса тишины…

О ее внезапном исчезновении говорили разное. Вариантов насчитывалось немало: Маша Макарова стала буддисткой и уехала жить в Тибет, Маша Макарова ушла в православный монастырь, Маша Макарова опустилась на самое дно, а сейчас избавляется от наркозависимости, и, наконец, самый банальный – Маша Макарова предпочла сцене тихое семейное счастье, родила детей и стала примерной женой и матерью.

В клубке всевозможных сплетен есть одна золотая нить правды – Макарова действительно стала мамой. У нее теперь есть своя «роза мира» – две дочери-двойняшки Розочка и Миррочка. А что же сама Маша?

«Приезжайте в гости, все расскажу, заодно и с девчонками моими познакомитесь», – предложила Макарова в ответ на просьбу об интервью.

…Дверь открыла сама Маша Макарова. Я не успела и туфли снять, как услышала вопрос: «Елена, хотите водки?» На часах было три. День в самом разгаре.

От водки я отказалась. Но все равно была приглашена на кухню. Там уже сидела компания близких друзей Макаровой. Они скромно обедали и обсуждали предстоящий концерт, в паузах разливая по пятьдесят граммов. «За осень!» – сказал кто-то из гостей. «За гармонию!» – поддержал другой.
Идиллию прервали детские крики, доносившиеся из ванной. Это Розочка с Миррочкой возвестили миру, что они закончили купаться. Однако Маша поразила меня своим спокойствием. Она продолжала сидеть на кухне, пока девчонки, голые и мокрые, сами не прибежали к ней. И набросились, пытаясь задушить в своих объятиях, при этом крича в оба уха мамы: «Купи нам ролики! Ролики! Ролики!»

После того как Маша терпеливо вытерла полотенцем каждую из белокурых бестий, надела на них халаты, выдала им по печенью и отправила в комнату играть, мы начали наш разговор.

- Какая вы спокойная, Маша! Девочки так долго кричали из ванной, привлекая ваше внимание, но вы не встали и не побежали к ним…

- Я воспитываю в своих дочерях самостоятельность, - рассказывает Маша "МК". - Если им что-то нужно от меня, то они сами подойдут и скажут. Я считаю, что отношение матери к детям должно быть как у приходящей няни – спокойное, строгое. Не нужно вот этой сентиментальности. Как только я ее в себе замечаю, то тут же давлю. Сентиментальность отвлекает от воспитания детей.

- Маша, расскажите о вашей семье. А какое у вас было детство?

Макарова в ответ вдруг встает со стула и садится на пол. Она начинает раскачиваться, как в медитативном трансе, чуть прикрыв глаза. Никто из гостей не говорит ей ни слова. Из приемника звучит музыка – мелодичное нашептывание и переливы. Картина весьма впечатляющая...

- Не обращайте на меня внимания… Мне просто так удобно сидеть. Какой вы задали вопрос? Про мое детство? Оно было очень яркое и красивое! У меня есть еще два брата – Миша и Даня, я – старшая. Когда мы были маленькими, то наши родители много путешествовали. Моя мама все пыталась найти идеальное место на земле, где всем нам будет хорошо. Помню, что большие города ей не нравились. И мы поехали жить в настоящий заповедник. Мой отчим – гениальный плотник, но в заповеднике он работал лесником. Потом мы снова переехали, в Литву. Стали жить в портовом городе Клайпеде. К сожалению, оттуда мне пришлось уехать, потому что у меня начался трудный возраст. Переходный период – так это все называют. Я бы сказала, что у меня это был период абсолютной свободы. Захотела подстричься налысо – подстриглась. Захотела покрасить ногти в зеленый цвет – покрасила. С одной стороны, я тогда была хулиганкой, но с другой – ничего криминального не делала. Для моих родителей самым ужасным было то, что я стала сбегать из дома. На один-два дня, а потом возвращалась. Мне нравилось чувствовать свободу!

Постепенно я стала уходить все чаще и чаще, у меня появилась компания, которая плохо на меня влияла. В итоге было решено отправить меня жить в Краснодар, на воспитание к моей тете Минке. Я обожала тетю и ничего не видела плохого в том, чтобы уехать на юг. Правда, сначала из моего отъезда ничего не вышло. Сейчас воспоминания как через запотевшее стекло… Чуть-чуть размытые... Помню, мы стоим в аэропорту, мой рейс через пару часов, и все вроде бы понимают, что лучше бы мне уехать от этой дурной компании, а моя мама как расплачется!.. Я не смогла вынести ее слез. Сказала, что остаюсь. Что буду совсем другой девочкой, что перестану уходить из дома.

Но слова своего я не сдержала. Снова та же компания, снова уходы из дома. Однажды я пропала на целую неделю. Родители тогда переполошились не на шутку, меня искали все – даже тетя Минка прилетела из Краснодара и подключилась к розыску. А я в это время жила в подвале, и мне там было классно. Меня туда поселили мои друзья: принесли мне одеяло, трехлитровый баллон растворимого кофе, палку колбасы, хлеба. И еще периодически воровали на рынке овощи и фрукты.

Но однажды в подвал пришли знакомые девчонки и сказали, что меня все разыскивают и даже тетка прилетела из Краснодара. Пришлось возвращаться домой. На этот раз я уехала из Клайпеды: родители уговорили тетю взять меня с собой.

- В Краснодаре вы перевоспитались?

- Да, я перестала уходить из дома, но не могу сказать, что превратилась в примерную девочку. У меня в Краснодаре началась совсем другая жизнь. В городе был свой местный «Арбат», где собирались музыканты, художники, поэты. Я тогда уже научилась играть на гитаре, у меня даже была собственная песня «Где ты, горизонт?». Однажды я со своими друзьями поехала на «Арбат», и мы стали там играть. Самовольно вторглись в чужое пространство, да так и остались.

А вскоре у меня случилась первая любовь. Дело в том, что у моей тети была дочка Марина, искусствовед по профессии. И иногда Марина, с которой у меня всегда были прекрасные отношения, брала меня с собой в гости к своим друзьям.

Однажды в одной мастерской я увидела художника Андрея Лепешко. Он был совершенно прекрасен, сиял невероятной улыбкой, но при этом цинично шутил.

Я зажглась с первого его взгляда, и он тоже… Это были непростые отношения. Мне – всего семнадцать, Андрей – на одиннадцать лет старше, у него жена… Мне не хочется вспоминать все подробности, скажу только: это была любовь-полет, но у одной из птиц сломано крыло, птица эта сильно страдает, пытается взлететь, да только с перебитым крылом в небе не парят… Андрей – мой первый и единственный муж. С ним я переехала жить в Москву, а потом, так случилось, мы расстались…

- Разве вы переехали жить в Москву не потому, что возник контракт с музыкантом и продюсером Олегом Нестеровым?

- Все произошло почти одновременно. Олег Нестеров появился в моей жизни, еще когда я жила в Краснодаре. Он пришел на местную радиостанцию давать интервью, и я решила передать ему кассету со своей музыкой. Как мне потом рассказал сам Олег, как только он начал слушать кассету (прямо в самолете, по пути из Краснодара в Москву), то сразу заулыбался: моя музыка показалась ему очень светлой. Олег позвонил мне и сказал: «Маша, приезжай в Москву, что-нибудь придумаем!» Поскольку Андрей уже давно поговаривал о переезде в столицу (он даже пару раз наведывался в Москву, чтобы подготовить почву), то мы отбыли из Краснодара вместе.

- Большая удача – встретить продюсера, который заинтересовался вашей музыкой и решил помочь. Многие музыканты о подобном везении только мечтают…

- Наверное, мне повезло, но я считаю, что все в жизни происходит так, как должно произойти. Когда Андрей захотел переехать в Москву, я, помню, пыталась найти в столице работу в качестве диджея (я ведь в Краснодаре работала на радиостанции). Однако меня никуда не брали – мешал мой южный говорок. И получилось так: одни двери закрылись (работу на радио я так и не нашла), а другие двери открылись (появился Олег, который предложил мне записать альбом).

В Москве мы довольно быстро собрали группу. Это было потрясающее время! Вся жизнь окутана музыкой и любовью! Песни рождались буквально из воздуха. Как, к примеру, «Любочка». Кстати, эта вещь изначально задумывалась как очень грустная. Мелодию мне подарила моя подруга Аня Лисовец. Потом я случайно нашла стихи про Любочку у Агнии Барто, по размеру они идеально легли на эту мелодию, а припев «Либэ-либэ, аморэ-аморэ» родился сам по себе.

Первый клип мы сняли в Индии. Причем режиссер Михаил Хлебородов на съемки взял целую банду людей, которые потом остались в Индии жить. Да я бы и сама там осталась, если бы была возможность. От Индии я просто обалдела. Представляете: выходишь из самолета, и все – как в индийском кино…

- Маша, если все было так прекрасно, почему же вы распустили своих «Медведей», прекратили давать концерты?

- Разочарование. Во всем. Наш успех, как я сейчас понимаю, лег на неподготовленную почву, мы не могли его вынести. Я тогда бездарно расплескивала свою энергию, не умела ее обратно собирать. В какой-то момент я поняла, что в тупике и больше не могу выступать.

- А муж что говорил? Наверное, поддерживал?

- К тому моменту мы уже расстались. У любви сломались крылья. Мы высоко взлетели и низко упали. Мы расходились с Андреем очень по-кровавому, остались глубокие раны. Дело в том, что у нас был серьезный кармический узел, который до сих пор приходится распутывать. Сейчас все у нас хорошо. Мы даже общаемся семьями – у него новая жена и дети. И у меня – двое девчонок.

- Вы ничего не говорите об их отце. Почему?

- Не хочу. Отец Розы и Мирры пожелал остаться неизвестным для широкой публики. Я уважаю его мнение. Он подарил мне дочерей, и это самое главное. Я не могу сказать, что очень сильно изменилась с момента их рождения, скорее я стала более устойчивой. Я уже не сорвусь куда-то и не поеду просто так. Не буду устраивать какие-то беспонтовые тусовки. Все мои движения стали осмысленными.

- Правда, что вы рожали дома? В воде?

- Правда, но это не связано ни с какими эзотерическими практиками. Просто у меня не было справок от врачей, без которых не принимают в роддоме. Я и к врачу-то впервые пошла только на восьмом месяце беременности…У меня есть чудесная подруга Люся, которая дала мне телефон двух акушерок, принимающих роды на дому. Я позвонила им, договорилась, они приехали и все сделали как надо.

Помню, когда начались схватки, у меня в гостях была куча народа – друзья из Воронежа, мой брат со своей девушкой, бывший муж Андрей, моя мама, та самая подруга Люся. Полна горница людей, а я тут – рожать. Но все нормально прошло.

- Маша, говорят, что вы увлекаетесь какими-то шаманскими практиками. Мы с вами говорим уже час, а вы постоянно совершаете какие-то движения телом, это зачем?

- Мне просто так удобно, и все. Под шаманскими практиками вы, наверное, подразумеваете тенсегрити? Это магические пассы шаманов древней Мексики. У Карлоса Кастанеды в книгах они были описаны. Я прочла, заинтересовалась, стала изучать, потом практиковать. Первое, чему я научилась, – это двенадцать пассов по набору энергии. Люди совершают множество бессмысленных движений, поэтому теряют энергию, нужно научиться ее собирать обратно.

 - Энергию собирать вы научились. Скажите, а собрать вместе распавшуюся группу «Маша и медведи», наверное, было не очень просто

- Непросто. Мы не играли вместе примерно пять лет. Я сама, в общем, все это время ничем не занималась: куда-то ездила, где-то жила, много думала. Когда осознала, что пять лет ничего не делала, мне стало понятно: много думать – вредно. Нужно чем-то заниматься. Прежде всего набраться сил, чтобы впустить новые события в свою жизнь.

Главное событие состоялось – это появление детей. А с «Медведями» все получилось совершенно случайно, если при этом помнить, что ничего случайного не бывает. Мы как-то договорились встретиться с ребятами на Патриарших прудах, просто повидаться. Я тогда была уже беременная. Встретились. Решили как-нибудь потом вместе поиграть. И так нас «вставило», что мы договорились записать новый альбом.

- Хотели бы вы, чтобы дочки тоже занимались музыкой?

 - Не знаю, они сами должны решить. Я бы хотела, чтобы они получили прекрасное образование. Ой, мы буквально сегодня с друзьями мечтали о том, чтобы вот бы была такая школа в России, где лекции читал бы Борис Гребенщиков, а литературу преподавал, например, Виктор Пелевин. Иногда бы заезжал далай-лама. А знаете, какие бы были вступительные экзамены? Год молчания. Хочешь учиться у нас? Хорошо. В человека вшивается микрофон, чтобы потом можно было проверить, а правда ли он молчал целый год.

- А вы бы в этой школе преподавали?

- Я? Преподавала? Что вы, я бы там училась! Мне сейчас всего два с половиной года, как моим дочкам. Нам еще учиться и учиться жизни!