Понадобилось несколько десятков лет и не один брак, прежде чем Игорь Матвиенко понял: эмансипация семье вредит. Продюсер рассказал о том, как он понимает слово «любовь», как поборол свои страхи и какие сказки сочиняет каждый вечер.

Он сидит на диване в студии. Спокойный. Расслабленный. Редко улыбается. Пожалуй, лишь когда заговаривает о младших детях. Пьет зеленый чай. Позже закуривает сигару. Говорит, курит только под настроение...

— Жен у меня было много — четыре. Или даже пять: до сих пор не уверен, с какого временного отрезка начинаются понятия «жена» и «муж» и где они заканчиваются, — рассказывает Теленеделе Игорь Матвиенко. — К своему представлению об идеальной семье я шел достаточно долго. Я бы сказал, что окончательно оно сложилось в зрелом возрасте, где-то уже после сорока. А недавно в книге Мишеля Уэльбека «Мир как супермаркет» прочитал то, к чему уже и сам успел прийти. Писатель словно выразил на бумаге мои мысли: многие беды, которые происходят с нами в семье и в обществе, принесла эмансипация и раскрепощение женщины. Я убежден: настоящее призвание женщины — семья и воспитание детей.

МУЖЧИНАМ ПРОЩЕ — МЫ НЕ РВЕМ СЕБЕ СЕРДЦЕ

— В моей жизни было несколько лет, прожитых в гражданском браке с женщиной, которая родила мне первого ребенка — сына Станислава. Официально мы так и не расписались, но я чувствовал, что у меня — семья. Трудно расходиться, когда есть общие дети, дом. Но тогда я жил на гастролях и мы практически не виделись. Это, наверное, и стало причиной разрыва.
Был у меня и официальный брак, который продлился всего месяц. Я говорю о Джуне (не так давно целительница рассказывала «ТН» об этих отношениях. — прим. авт.). Мы были знакомы всего ничего, но Джуна превратилась для меня в какое-то наваждение, и я уговорил ее стать моей женой. Она передумала уже за свадебным столом... Сейчас, спустя годы, я думаю, что Джуна побоялась связать жизнь с незнакомым по сути человеком и решила посвятить себя воспитанию сына. Именно в этом была причина наших не сложившихся семейных отношений. С другой стороны, мы тогда стояли на слишком разных ступенях: великая женщина, суперзвезда, которая лечила первых лиц государства, и никому не известный парень Игорь Матвиенко. Мне было лет 27, а по ощущениям и житейскому опыту — не больше семнадцати. Я увлекся Джуной молниеносно — но так же быстро мои чувства сошли на нет. Как шампанское: пух! Выстрел! Но пена ушла — и все закончилось. Мужчинам вообще проще, чем женщинам: мы не переживаем, не рвем себе сердце. Тем более в молодости, когда кажется, что вся жизнь впереди. Но навсегда у меня остались очень приятные воспоминания об этой фантастической женщине...

Сегодня я зарабатываю деньги. А моя нынешняя жена Настя родила троих детей и вплотную занимается ими и собой. Кстати, оказалось, что беременность — это заразно. Когда Настя решила рожать второго ребенка, ее подружки тоже разом забеременели. Когда носила третьего, они снова ее поддержали. Наверное, это даже можно назвать женской модой. И лично я только за. Конечно, быть отцом сегодня дороговато: дети ходят в платную школу, плюс няня, водители — целый штат.

Помните роман Фредерика Бегбедера «Любовь живет три года»? Да, можно сказать, что потом она умирает и вы можете начать все заново. Но если любовь настоящая, чувства просто переходят от «постельной стадии» в новое качество, ведь у вас появляются дети. А затем в следующее — и так до старости. Я как-то спросил у батюшки: «А как же сексуальные отношения? Как прожить 20 лет с одним человеком?» Он мне ответил: «А секс и не нужен!» Это, говорит, вначале бурлит кровь, но потом все идет на убыль. И желание с возрастом пропадает. Да, люди и в 40 лет занимаются сексом, но уже меньше. Настоящие браки держатся на другом — на том, что, прожив много лет вместе, люди становятся единым организмом, одним целым. Теперь я считаю, что брак должен быть один и на всю жизнь. И, конечно, он должен быть освящен в церкви. Хотя я этого так и не сделал. Может быть, мои дети поступят иначе. Конечно, нужно воспитывать их на собственном примере. Ведь дети реагируют не на слова, а на модель поведения.

КАЖДЫЙ ВЕЧЕР СОЧИНЯЮ СКАЗКИ

— У меня пятеро детей. В моей нынешней семье — трое: Таисия, Полина и Денис. И двое от преды дущих браков. Старшая дочь Настя учится в Англии. Будь моя воля, вряд ли бы я отправил ее туда. Но Настя учится на дизайнера одежды, а это образование есть смысл получать только там... Когда мы расстались с ее мамой, они почти сразу уехали за границу, так что все детство и юность дочки прошли там. Мне не нравится, что для Насти английский язык уже как родной.

Когда я вечером дома рассказываю детям перед сном сказки, то обычно придумываю их сам. Бывает, когда нет сил, беру в руки книжку, чтобы просто почитать вслух, но дети тут же начинают бастовать: «Папа, придумывай!» Иногда даже заказывают персонажей. Когда дети были поменьше, я сочинял истории про зайчиков и волков. Потом пошли более изощренные варианты: например, однажды героями сюжета стали Муха-Принцесса и Паук, который, соответственно, ее поймал. А как-то у нас была многосерийная история о том, как огоньки от салюта упали на землю, разбежались в стороны и каждый попал в свое приключение. Целый детектив — детям очень понравилось. Они всегда участвуют в создании сюжета, а иногда и сами становятся его героями. Я уверен, что это развивает их.

Я тоже вырос на сказках. Моя бабушка Настя была слепой и рассказывала мне их по памяти. Это одно из самых ярких воспоминаний детства. Бабушка жила недалеко от нас, на Ордынке, и я очень любил оставаться у нее ночевать.

Кстати, недавно разговаривал с од ной популярной ведущей. Она очень удивилась, узнав, что я родился в столице. «Я была уверена, что все, кто чего-то добился в этом городе, приехали с периферии», — призналась она. Но, видимо, бывают исключения.
Я родился в районе Тушино. Но вскоре родители переехали в Замоскворечье, где и прошло мое детство. Наша семья — папа, мама и я — обитала в 17-метровой комнате коммунальной квартиры. Еще там жила такая же семья. У соседей был сын — мой ровесник Валера Липаев. Мы проводили с ним все время, даже в один класс ходили. А после школы он поступил в мореходку — и мы потеряли друг друга. Лет 20 спустя, когда группа «Любэ» была на гастролях в Северодвинске, Валерка передал через них записочку — так я узнал его телефон. Мы встретились. Сюжет получился прямо для программы «Жди меня»! Он, оказывается, все это время прослужил на подводной лодке.

В детстве вся наша жизнь проходила на улице. В семь лет я спокойно ездил на метро с ребятами в бассейн «Москва». Мы были абсолютно самостоятельными. Мои дети растут совсем не так. Они почти не выходят за забор дома. У нас были игры в войнушку, драки, а мои дети отгорожены от остальной цивилизации. Конечно, как и любой отец, я переживаю за них.

Раньше, когда меня спрашивали, чего я боюсь больше всего, я отвечал: высоты и замкнутого пространства. Лет пять назад я в первый раз сел на подъемник на одном из горнолыжных курортов. Меня «приковали» к креслу и стали поднимать. Все тело охватил ледяной ужас. А потом подъемник завис на высоте — и то, что я пережил, не передать словами.

Но когда я полюбил кататься на сноу борде, пришлось бороться со своим страхом. Первое время клал в карман штанов флягу с коньяком. Пара глоточков, таблеточка слабого седативного средства — и можно идти на подъемник. Так потихоньку и привык к высоте. Сейчас почти не боюсь. С годами осознал: фобии нужно выбивать. Если боишься высоты и замкнутого пространства — надо постоянно ездить в лифтах, да еще и застревать в них.

Не знаю, могут ли мои дети считать себя счастливее, чем был я в их возрасте. В детстве моим самым заветным желанием было съездить за границу. Неважно куда! Это мне казалось таким недосягаемым, как, наверное, полет на Луну. Возможность увидеть мир казалась мне счастьем. Иногда я спрашиваю своих детей: «Вы счастливы?» А они даже не понимают, о чем это я. Видимо, счастливы, раз не знают, что ответить. Правда, меня смущает, что их слишком сильно поглотил материальный мир — и это происходит везде: в школе и дома. Я даже перестал делать детям «материальные» подарки — у них и так все есть... А мне прошу дарить только то, что сделано своими руками — нарисовано, вылеплено. Несколько лет назад объяснил им, что все необходимое покупаю себе сам. А если у меня чего-то нет — значит, мне этого и не надо. Дети не сразу, но поняли. У нас дома есть такая люстра с прищепочками. Изначально там были пришпилены какие-то дизайнерские бумажки. Я их снял и стал вешать детские рисунки Полины и Дениса. Очень красиво получается! А Тая делает просто уникальные вещи! Настоящие художественные инсталляции. Полина еще занимается музыкой. Но одна домашние задания не хочет делать — только со мной.

Все, что связано с творчеством, я, конечно, приветствую. Но хотел бы, чтобы мои дети стали артистами? Вряд ли...

ПУГАЧЕВА БОЯЛАСЬ УПУСТИТЬ ЗЕМФИРУ

— Я убежден: если есть возможность не быть артистом, не стоит и вступать на этот путь. Для своих подопечных я не руководитель в общепризнанном смысле этого слова, а скорее друг, советчик. Не кричу, не диктую свои условия — таким уж родился. Я по натуре интроверт. Никогда не лез на амбразуры — это не в моей энергетике, и лидером не был. Часто по-дружески пытаюсь отговорить начинающих артистов от работы в шоу-бизнесе. Считаю, что это вредно для здоровья, а иногда и для жизни. Мифические горизонты, бесконечная гонка за ничем. Шнур правильно заметил: «Работать в стране некому! Одни гитаристы!»

Трудно взойти на олимп — попасть на сцену. Еще труднее на ней удержаться. А самое сложное — когда приходит время падать, суметь это сделать так, чтобы не разбиться. Чтобы остаться на олимпе, люди делают пластические опе рации, заводят любовников, ввязываются в какие-то истории, а на самом деле за всем этим — пустота. И безумное одиночество. В одном из произведений Уэльбека есть мысль: творческий человек не может получить счастье ввиду ряда причин. И если какой-то маленький отблеск этого счастья вдруг появляется в его жизни, нужно бросать все и ловить эти моменты, как солнечные зайчики. Чтобы хоть чуть-чуть погреться на солнышке — а потом снова провалиться в бездну одиночества и отчаяния... «Не пренебрегайте ничем, что может дать вам хоть чуточку душевного равновесия. Счастье не для вас, это ясно, и ясно давно». К сожалению, Уэльбек прав. Именно так и случается у творческих людей.

Хотя бывают люди, которые реально ничего другого делать не могут. У них словно на лбу написано: «художник» или «музыкант». Чем еще может заниматься Земфира? Да ничем! Она может только издавать звуки, писать стихи, причем хорошие. И это ее жизнь.
Не люблю слово «шоу-бизнес». В нашей стране оно носит какой-то отрицательный заряд. Люди у нас так устроены, что не могут радоваться за других. С одной стороны, они восхищаются теми, кто на виду, а с другой — ликуют, когда с ними происходит что-то нехорошее. Плюс еще шоу-бизнес в России приравнен к слову «попса». Хотя это неправильно — на нем завязано все: и попса, и рок, и политика — ведь там точно такие же законы, как на эстраде, только денег побольше. Электорат можно сопоставить со слушателями, выступления — с гастролями. И результат тот же — слава и деньги. Популярным быть ой как хочется! Но 99,9 процента записей, которые мы получали на «Фабрике звезд», — это, к сожалению, неталантливо. Я даже уже перестал их слушать.

Когда меня позвали на «Фабрику звезд-5», которой руководила Алла Пугачева, у меня за спиной была первая «Фабрика», и я представлял, что нас ждет: очередь в несколько тысяч человек, поэтому оценивать нужно быстро: два слова — и свободен. Но Алла Борисовна сказала жестко: «Нет, мы будем смотреть и слушать каждого! А вдруг мы Земфиру пропустим?» С этим настроем мы и приступили к работе, уделяя ребятам от 3 до 10 минут. На третий день мы порядком устали. И Пугачева согласилась с тем, что выслушать всех персонально просто нереально.

Но если бы, например, я увидел среди претендентов Александра Рыбака, который бы даже еще не пел, а просто вошел и улыбнулся, я бы его сразу взял, а потом бы уже разбирался, что он умеет. Первое впечатление всегда верное. Он, в отличие от множества претендентов на славу, нефальшив и очень органичен. Так что совсем не случайно Рыбак стал победителем нынешнего «Евровидения». К тому же, насколько мне известно, он победитель «Фабрики звезд» в своей стране.

Когда человек начал карьеру на сцене, вкусил славы, он уже не может жить без этих эмоций — подсел на «наркотик». Возьмем тех же «Иванушек...»: скоро группе исполнится 15 лет — по-другому они уже жить не могут. Да и что они умеют? По сути, ничего, кроме как дарить людям радость. Или вот группа «Фабрика»: в этом году истекает наш контракт, и я не уверен на 100 процентов, как будут дальше развиваться наши взаимоотношения. Но девочкам все-таки легче. Они могут выйти замуж, родить детей. А ребятам надо семью кормить. Что же будет завтра — кто знает?

Сегодня у меня в работе десять проектов, начиная с «Любэ». Когда-то я посвящал этой группе все свое время. Потом появились «Иванушки International», и мое внимание разделилось 50 на 50. Тогда мне это даже помогало. Я же все время варился в драматургии «Любэ», и молодежная фактура стала для меня отдушиной. Сейчас, с одной стороны, я зашиваюсь, с другой... понимаю, что это никому не нужно. Музыка стала не откровением, как раньше, а просто фоном.

К сожалению или к радости, время музыкальных альбомов прошло. За границей магазины, которые продают диски, просто закрываются. Торговля квадратными коробочками уходит в прошлое. Может, диски и будут еще выпускаться, но уже не в том объеме, что раньше. Да, если U2 или Depeche Мode выпустят пластинки, их тут же раскупят фаны, но сама по себе тенденция меняется.

Вся новая музыка тут же становится достоянием пиратов.

Вы можете зайти в Интернет и скачать любое произведение. Наш сопродюсер Игорь Полонский недавно рассказал: хотели послушать песню «Любэ» «Конь» — и нашли без проблем. Потом кто-то вспомнил, что еще есть «Конь» в исполнении хора Сретенского мужского монастыря. Набрали в поиске — тоже есть. Редкие, уникальные вещи — лежат в свободном доступе. Не знаю, как это согласовывается с авторскими правами, — скорее никак, это чистое пиратство. Но и... лучшая реклама. Я вам скажу больше: на заре карьеры «Любэ» мы отдали один из новых дисков пиратам, чтобы те наделали копий и продали по дешевке. Тогда деньги были не важны, нужен был пиар.

Я ГУЛЯЮ НА СВОИ!

— Меня часто спрашивают о проекте «Мобильные блондинки». Когда они появились на сцене, немедленно по шли слухи, что пять «куколок» — подружки бизнесменов с Рублевки. Мол, приехали «папики», заплатили по миллиону, чтобы мы сделали звезд из их девочек. Я вам честно скажу: пять раз по миллиону — это, конечно, хорошо. Но дело в том, что я всегда все делаю на свои деньги. Если человек вкладывается, он начинает диктовать. Так что я предпочитаю гулять на свои кровные. Для меня проект «Мобильные блондинки» — не пошлость, в которой пытаются упрекнуть, а ирония. Даже мои дети понимают: это стеб. Вообще, любимое выражение в нашей семье — «папа шутит». Идея группы началась с того, что я хотел собрать цвет гламурных барышень: Ксению Собчак, Ульяну Цейтлину — умных, красивых, уверенных в себе девушек с высоким IQ и чувством юмора. Я добавил бы чуть-чуть китча, силикона... Но потом понял: Собчак не будет вкалывать на сцене. Идея трансформировалась: мы набрали прос то красивых девушек, обладающих харизмой. Средств на это ушло не пять миллионов, но достаточно. В шоу-бизнесе, кстати, в принципе не так много крутится денег, как кому-то может показаться. Деньги кончаются везде. Нужно ждать подъема экономики.

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА МУЗЫКУ

— Конечно, на артистов приходится основной удар — испытание славой. Они стремятся к ней, не могут без нее жить. Внешне они вроде бы сопротивляются, жалуются на папарацци, говорят о том, что мечтают об одиночестве. Но оставьте хотя бы одного из них на недельку без внимания журналистов и поклонников — сами позвонят в газеты и журналы и попросят: приезжайте, снимите.
Но при этом любой публичный человек, которого слушают тысячи людей, несет ответственность за свои слова и поступки. Будь то политик, артист, поэт, композитор или продюсер.