26-летний музыкант Степан Кузьмин, даже несмотря на громкое имя своего отца – знаменитого певца Владимира Кузьмина, до недавнего времени не вызывал у большинства СМИ никакого интереса.

Но, когда он трагически погиб, упав с 18-го этажа во время пожара в своей квартире на улице Академика Пилюгина, его скромная персона сразу же оказалась в центре всеобщего внимания.

- Меня просто замучили звонками по поводу этого Степы Кузьмина, - пожаловался мне продюсер телеканала ОЭRTV Александр Валов. - Сначала позвонила девушка с Первого канала. «Хотим пригласить на программу «Пусть говорят» артиста Муна, - огорошила меня она. – У нас будет обсуждаться гибель Степы Кузьмина. А Мун, по нашей информации, был его близким другом». «А почему вы мне звоните?! – не понял я. - Я-то тут при чем?!». «Но вы же продюсер Муна, - объяснила девушка. – Так записано в нашей базе». «Вы что, совсем офигели?! – возмутился я. – Да, когда-то я выпускал альбом артиста по имени Владимир Мун. Но его продюсером никогда не был». Тем не менее, я все-таки связался с Муном и сообщил ему, что его разыскивает Первый канал в связи со Степой Кузьминым. «А кто такой этот Степа? – удивился Владимир. – Я его никогда в глаза не видел».

Потом мне позвонила девушка с канала НТВ. «По нашей информации, вы когда-то снимали для Дарьял-ТВ Степу Кузьмина, - заявила она. – Нам для «Программы Максимум» очень нужна эта съемка». «Вы знаете, я много кого снимал, - ответил я. – Может, снимал и этого Степу. Но найти эту съемку сейчас нереально». «Нет, нам сказали, что она у вас точно есть, - не унималась девушка. – Ну, пожалуйста, помогите!». Я еле от нее отделался. А потом вспомнил, что такая съемка действительно была. Когда я делал музыкальные программы на Дарьял-ТВ, у меня работала администратором Алена Конькова, которая, по ее рассказам, спала с Кузьминым. А мы тогда тесно сотрудничали с ночными клубами: они оплачивали нам производство наших программ, а мы подгоняли им артистов, которые ради телеэфира бесплатно у них выступали. И вот однажды Алена предложила пригласить к нам на съемку в один из клубов в Ясенево этого Степу Кузьмина со своей группой. «Просто так раскручивать детей «звездных» родителей нам нет никакого резона, - сказал я. – Пусть или бабки приносят, или расплачиваются каким-то бартером!».

Тогда Алена обещала, что его папа за это отработает на одной из наших центровых площадок – в клубе «Беверли Хиллз» на «Баррикадной» (сейчас он называется «Высотка»). Такой вариант меня устроил. Я позволил Алене отснять выступление Степы и поставил его в эфир. Но обещанный ею Кузьмин в «Беверли Хиллз» так и не приехал. Мы уже получили от клуба деньги – 1200 долларов. Дали везде рекламу. А в последний момент Алена объявила, что он якобы где-то нажрался и не может выступать. Мы кое-как уговорили кого-то приехать на замену – то ли Сташевского, то ли Данко. А Алене за эту подставу с Кузьминым потом пришлось по полной программе отрабатывать в туалете…

В итоге вместо Муна в «Пусть говорят» как близкого друга Степана Кузьмина показали PR-менеджера певицы Оксана Почепа Максима Терешкина. Раньше он имел отношение к некоему Moon-Radio. Может, это его под именем Мун и разыскивал Первый канал?

- Первому каналу не было нужды меня разыскивать, - опроверг мои предположения Максим. - О моем знакомстве со Степой Кузьминым они случайно узнали от меня самого. У них изначально планировалась программа про наркотики. На нее приглашали Оксану Почепа. А потом позвонил их администратор и сказал, что погиб сын Кузьмина, и они будут делать программу про него. Потрясенный этим известием, я обмолвился, что был с ним знаком. И они за это уцепились. Правда, они приврали, представив меня как близкого друга Степы. На самом деле я не был его другом и тем более близким. У меня было с ним лишь эпизодическое общение на тусовках в «Точке» и других клубах. И я чуть не упал, когда перед выходом в студию услышал, как Андрей Малахов меня объявил. Предварительно я обговаривал с ними этот вопрос. Но они все равно сделали так, как им было нужно.

Вообще, программа получилась бредовая. Людей, которые действительно близко общались со Степой, им найти не удалось. И они вытащили на эту программу всех, кого ни попадя. Большинство людей пришли туда просто попиариться. Начали хаять Кузьмина и говорить, что он во всем виноват, потому что не уделял сыну внимания. В частности, там была какая-то то ли психолог, то ли психиатр. Она постоянно кричала, что мальчику не хватало общения с отцом, и из-за этого у него была депрессия. И весь зал ей поддакивал. «Какая на хрен депрессия?! – не выдержал я. – У него была просто ломка». Степа по жизни практически ничем не занимался. Пытался делать музыку. Но попал в нехорошую компанию. Были у него такие типа друзья, которые делали вид, что восхищены его творчеством и хотят ему помочь. А в итоге у них все сводилось лишь к совместному употреблению наркотиков. Не знаю, чего Степе не хватало. Отец и так дал ему все, что мог. По-моему, Степа и жил-то только за его счет. И никто, кроме него самого, не виноват, что он так распорядился предоставленными ему возможностями…

А в «Программе Максимум» появилась как раз та самая администраторша Дарьял-ТВ Алена Конькова, про которую упоминал Александр Валов. Правда, ее почему-то представили как «странную девушку» и практически ничего не дали ей сказать.

- Я очень злая на НТВшников, - призналась мне Алена. - Они сами ко мне подошли, когда я принесла цветы на место гибели Степы. Стали уговаривать меня дать им интервью. После долгих колебаний я согласилась. И, как оказалось, напрасно. Им была нужна одна только грязь. И мои попытки донести до них, каким Степа был на самом деле, не увенчались успехом. А ведь я дружила со Степой более десяти лет и очень хорошо его знала. Познакомились мы в конце 90-х годов, когда Степа заканчивал школу в Англии. А общаться начали уже после его возвращения в Москву. Так получилось, что в Москве мы жили буквально в пяти минутах ходьбы друг от друга: я – на улице Гарибальди, а он – на Академика Пилюгина. У Володи Кузьмина есть старая песня «Пять минут от дома твоего». Мы со Степой еще смеялись, что его папа как будто про нас написал эту песню.

К слову сказать, о том, что Степа – сын знаменитого певца, я поначалу и не подозревала. Сам он никогда этого не афишировал. Я узнала об этом лишь после того, как у него дома случайно столкнулась с Володей Кузьминым. Потом Степа познакомил меня с Яном Никольским – сыном актрисы Веры Сотниковой, которая в то время была женой Кузьмина. Ян тоже жил неподалеку от нас. И был так близок со Степой, что он считал его своим братом. Постепенно у нас сложилась компания из 5-7 человек. За исключением Степы и Яна, все остальные были самые обыкновенные ребята. Мы вместе отдыхали, ездили по клубам, отмечали праздники, дни рождения.

Периодически в нашу компанию вливались девушки Степы. Их было так много, что всех сейчас и не вспомнишь. Например, достаточно длительное время – почти полгода – он встречался со студенткой юрфака Ольгой. Она жила где-то в районе шоссе Энтузиастов. Помню, пару раз мы заезжали за ней, когда отдыхали в клубе «Слава». Потом у Степы была девушка Лера из соседнего дома. На тот момент она еще училась в школе – кажется, в 10-м классе. Степа познакомился с ней во время празднования Дня города в Воронцовском парке. После этого он встречался с соседкой Яна Никольского, которая жила на другой стороне парка, на улице Академика Челомея. Помню, как она выглядела, но – убейте меня! – не помню, как ее звали. В какой-то момент Степа привез в Москву свою одноклассницу из Днепропетровска, где он жил у дедушки до отъезда в Англию. Она месяца четыре жила у него на Академика Пилюгина и появлялась с ним на всех тусовках. Это тоже был довольно длительный роман.

К сожалению, Степа так и не встретил ту единственную, с которой связал бы свою жизнь. Как только девушкам становилось известно, кто его отец, у них сразу проявлялось меркантильное отношение к нему. Володя никогда не обделял Степу деньгами. И девушки начинали им пользоваться. Естественно, его это напрягало. И иногда Степа отдавал предпочтение «свободной любви». Думаю, не надо объяснять, что это такое. Это то, к чему мужчины прибегают, когда гормоны играют, а не с кем.

Бывало, мы всей компанией выезжали с Володей Кузьминым на гастроли, когда он выступал в близлежащих от Москвы городах – Владимире, Суздали и т.д. Это было для нас бесплатное развлечение. Мы тусовались за кулисами. А после концерта весь коллектив обычно везли в ресторан. И у нас была возможность на «халяву» попьянствовать. Папа, правда, особо не позволял нам этого делать. «Группе – спиртное, детям – сок», - всегда говорил он. Но у нас был в его коллективе свой человечек, который втихаря от папы наливал нам исконно русский напиток. В принципе, Степка предпочитал не слишком крепкие напитки. Очень любил вермут «Мартини Россо» с апельсиновым соком и хорошее белое вино.

Хотя, например, на мое 19-летие, которое праздновалось у меня дома, мы пили и водку, и коньяк с вискарем. Когда Степа напивался, он становился очень прикольным. У него сразу развязывался язык. Он начинал травить анекдоты и т.д. Но сверх меры Степа никогда не перепивал. И никаких безобразий в пьяном виде не устраивал. Он прекрасно понимал, что любой его необдуманный поступок может попасть в прессу и тем самым бросить тень на имя отца. Лишь один раз после вечеринки Степа ввязался в драку, вступившись за наших девчонок, к которым около клуба привязались какие-то пацаны. Но это был исключительный случай.

Естественно, мы не только тусовались и пьянствовали. Я, например, училась на факультете кино и телевидения в Новом гуманитарном университете Натальи Нестеровой. Там же учился и Ян Никольский – только на другом курсе. Мы пытались притащить на наш факультет и Степу. Но он сказал, что ему это не интересно. У него была своя группа «Солнце». Он сам писал песни. И надеялся сделать карьеру на эстраде. К сожалению, это у него не особо получалось. Дело в том, что Степа не хотел раскручиваться за счет славы своего отца, как это сделала в «Фабрике звезд» его младшая сестра Соня. Он пытался всего добиться сам. Хотел доказать отцу, что и без него что-то может. А в нашем шоу-бизнесе, как ты прекрасно знаешь, без влиятельного продюсера никуда не вылезешь. «Степка, чтобы раскрутиться, нужен пиар, - говорили ему мы. – Прими помощь отца!». Но он даже слышать об этом не хотел. Иногда Степу с его группой приглашали выступать в ночных клубах. Правда, в последнее время выступлений у него не было, потому что старый коллектив он разогнал, а новый не до конца собрал.

Я пыталась ему помочь. В частности, устраивала ему съемки в одной из программ Саши Валова для Дарьял-ТВ. Но, когда Володя Кузьмин не смог приехать, это была совсем другая история, никак не связанная со Степой. Пусть Валов не путает х… с трамвайной ручкой!

Степа – не первый человек из нашей компании, который трагически погиб. Несколько лет назад наш общий друг сразу после своей свадьбы разбился в автокатастрофе. И вот еще одна нелепая смерть! Всему виной был неисправный электрокамин. Да-да, пожар у Степы начался от замыкания в электрокамине, а вовсе не от непотушенной сигареты. Если уж на то пошло, последние четыре месяца Степа вообще не курил. Я имею в виду сигареты. Об этом мне рассказала его домработница Ира, которая находилась с ним рядом практически каждый день. Она сама курящая, но, приходя к Степе, специально не покупала сигарет, потому что они вместе бросали.

В момент возникновения пожара Степа спал. Проснувшись, он пытался спастись от огня через окно, но не удержался на узком карнизе. Возможно, он спросонья растерялся и выбрал ошибочный путь к спасению. Но легко говорить об этом со стороны. А кто знает, как каждый из нас повел бы себя в такой ситуации?! Тем не менее, СМИ в погоне за сенсацией упорно пытались представить этот несчастный случай как самоубийство, увязывали происшедшее то с наркотиками, то с плохими отношениями в семье. Мне дико было все это читать и слышать. Как можно так поливать грязью человека, которого уже нет?!

Степа вовсе не был таким конченым наркоманом, каким его сейчас выставляют. Возможно, он что-то и употреблял. Но лично я, например, этого ни разу не видела. А я общалась с ним не день и даже не год, а много лет. Вот его сестра Лиза, да, плотно сидела на наркотиках. Она иногда тусовалась с нашей компанией. Но нам было неинтересно с ней. Она как будто находилась с нами на разных планетах. Мы могли приехать в «Славу», нахлестаться «Б-52», и нам было весело. Нам не нужны были наркотики. Мы получали кайф от своей молодости, от самой жизни, бурлившей вокруг нас. И никаких склонностей к суициду у Степы никогда не было. Да, однажды он наглотался таблеток и попал в психиатрическую больницу. Но это случилось после того, как он похоронил сестру Лизу. Ее гибель была для Степы шоком. И я очень хорошо его понимаю. Два с половиной года назад у меня самой в семье произошла большая трагедия. Тогда Степа ко мне приходил и меня поддерживал. «Жизнь продолжается, - говорил он. – У тебя есть дочка. Надо жить дальше». В такой ситуации у многих срывается психика, сдают нервы. Но нельзя по одному поступку судить о человеке.

И родительским вниманием Степа вовсе не был обделен. Я не хочу говорить про его маму Татьяну Артемьеву. Она действительно общалась с детьми крайне редко. И за долгие годы я не слышала ни от Степы, ни от Лизы ни одного хорошего слова о ней. Для них главным человеком в жизни всегда был отец. Да, Степа ревновал отца к его молодой жене Кате. «А почему он отсюда переехал и живет с ней? – постоянно обижался он. - А почему она ездит с ним на гастроли?». Это была настолько болезненная для него тема, что в разговорах ее старались обходить. Но, несмотря ни на что, Степа до последнего достаточно тесно общался с отцом. При мне он неоднократно звонил отцу, и отец ему звонил. Иногда это происходило по 10 раз в день. Степа разговаривал с ним как с другом, делился с ним своими проблемами, когда у него что-то не ладилось в личной жизни или был нужен какой-то совет по музыке. Больше никто так не любил Степу и так много для него не делал, как отец. И обвинять в чем-то Володю – это низко и цинично…

Михаил ФИЛИМОНОВ, ЭГ