Певица Валерия рассказала об истории с усыновлением ребенка и других событиях прошедшего года.

ПРО УСЫНОВЛЕНИЕ РЕБЕНКА

«Действительно, надо внести ясность. Скорее всего, путаница возникла в связи с тем, что когда в сентябре мы с концертной программой «По дороге любви» отправились в длительный гастрольный тур по России, то в каждом городе, если появлялся хотя бы один свободный час, обязательно шли в детские дома — привозили детям подарки, перечисляли деньги на разные нужды, общались с малышами, играли с ними… Сколько же мы увидели хорошеньких, просто чудных деток. Как их могут бросать, не представляю. Это же ангелы.

В Красноярске, глядя на таких, мы с Пригожиным просто обрыдались. Там мальчуган Валера — ну просто копия моего Темки в детстве. Малышка Олечка… А Даша… Ей полгода — глаза голубые, огроменные, словно озера. Йося говорит: «Я прямо сейчас взял бы их к нам». И у меня такие же эмоции были. Обсудили мы с Йосей это дело и решили: начнем все узнавать, чтобы принять окончательное решение об усыновлении. Стали выяснять подробности о разных детях, и обнаружилось, что все они несвободны. У них есть родные матери, которые их бросили, но официальные отказные бумаги не написали. И проблема усугубляется тем, что потребовать у них такую бумажку невозможно, поскольку некоторые исчезли в неизвестном направлении, другие сидят в тюрьме, а кто-то проходит принудительное лечение и давать официальный отказ от ребенка не собирается. Поэтому этих ребят даже усыновить нельзя. Так и висят они, ничейные, между небом и землей…

Моему гневу просто не было предела. Вообще считаю, что фотографии матерей, бросивших своих детей, нужно распечатывать и развешивать на позорных столбах — как преступников. Чтобы все знали в лицо этих нелюдей… Вот мы с моей мамой как-то обсуждали эту тему, и она сказала: «Знаешь, я вдруг вспомнила, что после землетрясения в Армении одна наша знакомая хотела усыновить армянского мальчика. Так вот ни в одном детском доме Саратовской области не нашлось ни одного ребенка-армянина. Оказалось, что всех их разобрали в свои семьи родственники, знакомые, соседи».

О СМЕРТИ ОТЦА

«Вообще-то проблемы со здоровьем у папы начались давно, он перенес два инсульта и два инфаркта. Врачи в саратовской больнице, где он наблюдался, сказали, что непременно надо делать стентирование сердца. И лучше всего в Москве. Мы привезли папу в Бакулевский центр. Обследовав его, доктора сказали: «Все сосуды поражены, он живет просто на пороховой бочке, в любую секунду может умереть. Надо пробовать ставить стенты — по меньшей, мере пять штук…»

 В день операции мы с Йосей находились в Нижнем Новгороде. Но, разумеется, все время были на связи с Москвой. Помню, сразу после того, как операция должна была закончиться, мне предстояло выступать с концертом, а результат еще не известен. Волнуюсь, нервы на пределе, меня всю трясет. Звоню по всем телефонам, никак не могу никому прозвониться. Думаю: «Господи, да что ж это такое?! Почему так долго?» Очень боялась, что отец не перенесет операцию, сердце не выдержит… Наконец получила информацию прямо из больницы: все прошло нормально. Выдохнула, пошла на сцену…

Папе поставили три стента, через четыре дня должны были ставить еще два. Он прекрасно себя чувствовал, шутил с врачами, с пациентами, с мамой. Но накануне следующей операции ему стало хуже. А ночью… Папа много курил. Причем начал поздно — лет в 50 вдруг пристрастился к этому. В последнее время стала замечать: пойдет на балкон покурить — идет нормально, а назад уже еле ковыляет, потому что спазмы сосудов начинаются. Ругала его: «Папа, что ты с собой делаешь?! Это же опасно, ты же убиваешь себя!»

Напрямую связываю такую раннюю его смерть с курением, ведь генетически папа очень крепкий человек. Раньше был спортивным, занимался акробатикой… Врачи ему совершенно определенно сказали: «После операции курить категорически противопоказано!» А мама потом рассказывала, что он признался ей: «Все-таки я немножко покурил. У меня оставалась одна сигарета, вот я ее и выкурил. Но все, теперь уж точно бросаю». Не успел…»

ПОЧЕМУ ОТМЕНИЛА КОНЦЕРТЫ ПОСЛЕ СМЕРТИ ОТЦА

«Знаю, что иногда артисты выходят на сцену в день смерти своих близких. Я так не смогла бы. Для меня в такой ситуации выступать вообще нереально. Не представляю, как можно петь, когда все мысли и чувства находятся в другом месте. Мне и через 10 дней, когда все-таки начала снова выступать, очень тяжело было выходить на сцену».

О МИСТИКЕ

«Вообще-то я, как человек православный, не суеверная — ни в приметы, ни в сны не верю. И все же иногда просто теряюсь. Ну как можно трактовать такую странную историю, которую в поезде рассказала мне мама: «Накануне, перед тем как отцу умереть, мне приснился очень отчетливый сон. Мы с Юрой поссорились. Чем-то он так сильно меня обидел, что я аж задохнулась — будто укол в сердце получила, настолько было больно. Рассердилась на него страшно и в сердцах сказала: «Знаешь что, жить с тобой я больше не могу. Уходи!» Он удивился и спрашивает: «А куда же я пойду?» И я ответила: «Да к маме своей иди! (А ее давно уже нет на свете)». Отец помолчал и промолвил: «Ну ладно, пойду…» Мама проснулась в холодном поту. Перекрестилась, сказала, как положено: «Страшен сон, да милостив Бог…» Но на следующую ночь папа ушел из жизни. Кто знает, что это вообще такое было?..»

О МАМЕ И БАБУШКЕ

«Конечно, мы все очень переживали за здоровье мамы, и первые три дня ни я, ни дети вообще не отходили от нее. Но все-таки настала пора уезжать — Темку надо было возвращать в колледж. Мама успокаивала меня: «Не волнуйся, езжай. Со мной все будет нормально. Я сильная, справлюсь». И осталась в Аткарске вместе с бабушкой, которой 96 лет. Она у нас молодчина. Недавно сказала: «У меня сегодня очень счастливый день — я получила от Анечки письмо с фотографией». В душе я очень порадовалась за Анютку — все понимает правильно. Все-таки старым людям приятно получать именно письма, они живут этим. Телефонные разговоры, конечно, хороши, но это совсем не то, что живое, рукой написанное письмо. Пожилые люди их по тысяче раз перечитывают, и это продлевает им жизнь…»

О НОВОГОДНЕМ ОТПУСКЕ

«Скажу честно: сейчас нам просто не до этого. Пережив столько в последнее время, мы понимаем, что нам самим нужно немножечко окрепнуть духом, прийти в себя, поправить здоровье. Особенно маме. А поскольку дальний перелет для нее сейчас нежелателен, наш мальдивский отпуск мы отменили. Вместо этого нашли клинику в Европе, где можно и обследоваться, и подлечиться. Вот туда и отправились всей семьей».

О БУДУЩЕМ

«А что будет в нашей жизни дальше, я пока сказать не могу, потому что сама не знаю. В одном уверена точно — в будущее мы с Йосей смотрим с оптимизмом. Что поделать, в жизни приходится переживать разные периоды: бывают белые полосы, бывают и черные. Но ведь это и есть жизнь. И мы ее, даже такую полосатую, любим. И нам кажется, что, по большому счету, она отвечает нам взаимностью».

Intermedia, "Семь дней"