11 апреля в «Крокус Сити Холле» состоится большой сольный концерт Пелагеи. Перед концертом Пелагея рассказала о новой жизни уже вышедшего в интернете альбома «Тропы» и о том, как она видит свое будущее.

- Вы недавно вели «Чартову дюжину», и выглядели очень весело и органично.

- Мне было там весело! Единственное, что расстраивало – в кулисах был очень плохой звук, и не получилось послушать тех, кого хотелось. Я услышала только великолепного Вакарчука, и то потому, что стояла на сцене в этот момент. И это мне доставило огромное удовольствие. Забавно там было.

- Признайтесь, ну кто-то же из выступавших все-таки вам не нравится? Почему в рок-н-ролльном духе не сказать – я вот этого парня не люблю, но пусть споет и докажет, что он отличный парень.

- А про тех артистов, которых я не считаю потрясающими, я не говорила, что они потрясающие. Вообще ничего не говорила. У нас был сценарий, конечно. Но мы старались адаптировать его под себя. Скажем, «Машину времени» я действительно считаю потрясающими музыкантами. С Пашей Дешурой мы познакомились на почве любви к «Агате Кристи» - как же я могу их не любить? Brainstorm звучит совершенно по-европейски! К «Королю и шуту» я никогда не относилась внимательно, но после того, как мы с Горшком записали дуэт, я очень прониклась к нему – никогда не думала, что это будет так. И теперь умиляюсь, когда вижу его на сцене.

- Что будет добавлено в альбом «Тропы» на физическом носителе, по сравнению с интернет-версией? И когда он выйдет?

- Я не буду говорить о точной дате выхода, потому что любая дата очень жестко давит на нас. Процесс написания альбома и так сложен и для всех нас, а тут еще тебе ставят рамки – к этому числу ты должен записать, к этому свести, потому что пообещал такого-то числа… При этом у нас еще напряженный гастрольный график, и часто мы никак не можем отказаться от каких-то мероприятий, куда нас зовут выступить. И в Ванкувер надо было съездить, и в Лондон. А когда у нас освободилось пара месяцев специально для записи – нам не писалось! Ну, нельзя же было тянуть из себя насильно…

Мне хотелось называть эти добавления бонусами. Но вот мама считает, что в головах людей так устроено, что бонусы – это нечто необязательное, дописали парочку песен до кучи. А это не так. Ничем не отличаются новые треки от того, что вошло уже в «Тропы», выпущенные в интернете. Просто еще одна пластинка в этой же концепции. Одно точно - это будет двойной альбом.

- Эти «бонусы» были уже записаны, когда выходил интернет-релиз?

- Нет-нет!

- Решение о выходе альбома в интернете было достаточно спонтанным решением?

- Абсолютно! Это был совсем не бизнес-проект. Меня спрашивают иногда – дескать, оправдались ваши коммерческие ожидания? Я только смеюсь в ответ. Мы – еще те бизнесмены, прямо скажем (хохочет). И эта болезнь заразна, поскольку мы уговорили такую махину, как студия «Союз», на эту историю.

Но есть аргументы. В любом случае, когда ты выпускаешь на физическом носителе альбом, - уже на следующий день он попадает в интернет. Почему бы не выложить все в интернет официально, самому? Очень правильно сказал БГ, что глупо надеяться заработать денег выпуском альбома. В нашей стране – уж точно. Критерий востребованности артиста у нас – количество зрителей на сольных концертах, и их регулярность.

Но студийная запись – это совсем особая работа. С одной стороны, в студии ты не чувствуешь концертной энергетики, этой мощнейшей отдачи от зрителей. Есть только микрофон в маленькой комнате со стеклом. А у меня слишком много бывает эмоций для этой маленькой комнаты!

- Концертных альбомов никто не отменял.

- Конечно, но это совсем другое. Зато в студии можно передать тончайшие нюансы в музыке, что очень важно для нас. А уж наша любовь к симфонизму и крупной форме располагает к написанию большого количества голосов, гитар и т.д. В концерте все это исполнить невозможно. Хотя на концерте 11 апреля в Крокусе мы собираемся использовать кое-какие новшества, позволяющие приблизить студийное качество к концертному исполнению. Так что я осваиваю сейчас новые музыкально-технические просторы…

Еще мы страдаем перфекционизмом, почти болезненным. И нажатие красной кнопочки Record на нас с Пашей действует нехорошим образом – тут же начинаешь думать о том, что это навсегда, это же услышат внуки... (смеется)

Все равно мне было гораздо страшнее представлять на суд публики предыдущий альбом «Девушкины Песни». Потому что это был вообще первый настоящий альбом. Тот, который вышел перед ним под названием «Пелагея», мы за альбом не считаем, это была компиляция всего, что было на тот момент. И дебютным альбомом стали именно «Девушкины Песни». Мы много искали, много ошибались, у нас были во многом разные взгляды на общий концепт. И он получился неоднородным, наверное, - разноречивым. В «Тропах» мы уже как-то сразу находили общий знаменатель. Мы вообще давно уже совпадаем как в глобальных вопросах, так и во вкусе, и это круто.

Казалось бы, сегодня должно быть гораздо страшнее. Ведь в «Тропах» есть авторские песни, которые навлекают на себя гораздо больше реакций, и не всегда положительных. У очень многих людей есть точка зрения, какую мы музыку должны делать. Кто-то считает, что авторские песни заведут нас в рок или эстраду, и уведут нас от фольклора. Кто-то наоборот надеется, что благодаря авторским песням мы расширим свой спектр, и будем иметь возможность говорить с людьми на большее количество тем. А кто-то дает нам право на эксперимент и на собственный вкус. Для нас самое главное в музыке – эксперименты. Вообще музыка - настолько эфемерная субстанция, что непонятно, что еще с ней делать другого. Только экспериментировать! И «Тропы» - гораздо более цельный альбом. Там есть аутентичные песни, и авторские песни – но все они в гораздо более сбалансированном прочтении.

- Двойной альбом подразумевает, что первый диск – это интернет-релиз, а второй – новинки?

- Как это будет компилироваться, я сама не знаю. А вот оформление видела – очень красиво будет.

Выкладкой в интернет мы проверили отклик. И он получился мощнейший, что нас вдохновило – значит, все не зря, значит, людям нужно то, что мы делаем. Говорят, альбом выйдет в середине апреля.

- Вы упоминали про Ванкувер. Как вам «Русский дом», который все проклинают?

- Сам Ванкувер мне очень понравился. Говорили, что это чуть ли не деревня. Но это совсем не деревня — прекрасный современный город. Очень понравились канадцы. Доброжелательные дружелюбные люди, очень искренние – в них вообще не чувствуется той напускной вежливости, которой часто грешат американцы. А как они улыбаются! Такие добрые! А уж то, в какой ранг у них возведен спорт, как они относятся к спортсменам – это не может не восхищать. Я очень радовалась, когда они победили американцев.

Наша гостиница была около олимпийского огня, там всегда стояло множество туристов и местных. И как канадцы начали орать, когда они забили эту победную шайбу! Они бибикали в машинах, обнимались на улицах, хлопали по плечу каждого прохожего. Все напоминало огромный позитивный фестиваль.

А в «Русском доме» я была только один раз – приехала, спела и уехала. Я ничего про него не знаю. Организован наш лично приезд был отлично. Но я вот даже не посмотрела ни одного соревнования... Зато у нас там был сольный концерт в клубе. Давно мы не играли в таких клубах! Маленький, человек на 300 . Мы его собрали! Нам было очень приятно. Конечно, русских там было большинство, но были и канадцы. И канадские русские были такие же открытые и эмоциональные, как канадцы. Наверное, проживание вдали от Родины делает их такими. Я не знаю, почему мы такие хмурые и неулыбчивые. Наверное, из-за погоды.

- Каковы впечатления от совместной работы с Бобби МакФеррином? Отличается от сольной?

- Это совершенно другие ощущения – существование в ансамбле. Я по натуре – не выскочка, скорее наоборот – мне б только в норку спрятаться. При том что я люблю концерты... Но это не от того, что я выхожу и повелеваю, нет. Мне нравится общение с людьми, которые настроены на одну волну. И я могу поговорить с ними, поделиться чем-то. И вообще для меня музыка сродни шаманскому камланию. Для меня важно при пении и даже при прослушивании музыки впадать в особое состояние.

МакФеррин – самый главный шаман в мире, наверное. У меня был шок от того, что меня позвали поработать с ним. Я смотрела на этого человека, как ни на кого. Была у него концерте, и в слезах думала – Боже, зачем заниматься музыкой, когда есть люди, которые умеют вот так! И после концерта Лизы Геррард (Dead Can Dance) были такие же впечатления… Нет, больше не буду петь, - и все. А было так. Мама, когда мы с ней летели в самолете, так буднично сказала: «Да, тут МакФеррин приезжает, тебя позвали петь в его проекте». Да у меня первая реакция была сказать «нет»! Я рядом с ним дышать-то не смогу, не то что петь!

Мне было непросто. Я не умею импровизировать. У меня же нет джазовых навыков.

- В народной музыке есть немалая доля импровизации.

- Есть, да не та. Все равно есть достаточно четкая канва, сверху которой ты можешь импровизировать, и то - нюансами. А тут - полная импровизация. Не было сценария. Не было расписано, кто и когда солирует. Не было ни одной повторяющейся мелодии! Все возникает здесь и сейчас в голове этого Богоподобного человека. И он – человек Мира. Смотришь на него и понимаешь, что мое желание достичь гармонии в себе и в музыке – ему уже удалось. У него сумасшедшая энергетика – она спокойная, светлая и при этом мощная. Встаешь под нее, как под солнышко, и греешься.

Это был очень важный для меня проект. Я не могу сказать, что вот так сразу научилась импровизировать. Но какой-то краник во мне МакФеррин открыл, безусловно. Я стала свободнее.

У меня на айфоне есть запись, когда мы сидим на репетиции, он начал петь одну из «Circle Songs» - раздавал всем нам партии. Я включила тайком телефон на запись. И я слушаю эту запись каждый день! Она действует на меня успокаивающе и гармонизирующе.

- Желтая пресса сообщала о вашей помолвке. Скоро замуж ждать?

- Если честно, я даже не думала, что эти темы будут кому-то интересны...Это все последствия участия в шоу «Две звезды»… Оно прошло, и вроде бы все забыли. Я же никогда не представляла для этих изданий интерес. Оставим эти вопросы для меня. Когда я выйду замуж, я скажу – я вышла замуж. Ничего скрывать не буду, если спросят. Пока не вышла.

- В песне «Ой да не вечер» использовано вступление из «Hotel California», но почему в кредитах об этом ни слова?

- Для нас очень удивительно, что многие слышат в этом вступлении «Hotel California». Это никакая не цитата. Вот в «Рано-рано» из «Mission: Impossible» была именно откровенная цитата. А тут не было даже мысли такой! Мы даже не думали об этом, и не слышим этого совершенно, кстати, как и многие другие музыканты. Там просто похожий, почти такой же, гармонический ход. Но он очень часто используется - от классики до рока и попсы. Просто так получилось, что на слух движение по ступеням в соло, как у нас, или арпеджио в четырех гитарах, как у Eagles, звучат похоже. Но это же гармония...

В принципе, мы довольно щепетильные по этой части. Паша особенно болезненно к этому относится. У него часто бывает, что он пишет что-то, потом до него доходит, что было что-то похожее у кого-то, даже три ноты – и все, наброски летят в корзину. В этой аранжировке не цитата и не плагиат, а совпадение по гармонии и главное - атмосфере, так что все в порядке, ничьих прав мы не нарушаем.

- Очень порадовало обращение в песне «Оборотень-Князь» к темам русской истории. Читаю сейчас Карамзина…

- И я!

- …и нахожу там огромное количество драматичных историй, достойных того, чтобы их воспеть. Будет ли продолжение?

- Конечно, все истории затронуть невозможно, но мы очень хотим продолжать эту тему. Хочется копать глубже. А вдруг кто-то послушает песню, и пойдет в интернете искать, что за князь такой Всеволод упоминается. Мне кажется, что русскую культуру не надо ограничивать только классической литературой, хотя она безусловно велика. Былины, легенды, сказки – это тоже наши «корни», то, из чего потом формируется гармоничная личность. В нашей стране национальная самоидентификация – очень непростое занятие. Но она необходима. И если ты не знаешь историю, - то нельзя ответить на многие важные вопросы. Почему живешь так, почему с нами такие катаклизмы происходят, зачем мы вообще живем. На многие вопросы можно найти ответы в народном творчестве. Или хотя бы не готовые ответы, но зацепки, ухватившись за которые, можно копать глубже и глубже.

- Надежда Бабкина высказала мне в интервью мнение, что у Пелагеи нет достойного ее репертуара...

- Это самая распространенная критика в мой адрес – я не там себя использую. Сходятся на том, что у меня есть данные. А дальше разночтения. Кто-то считает, что я должна петь романсы. Кто-то считает, что надо петь исключительно казачьи песни. Третьи – что надо петь аутентичные народные песни, а капелльно или настолько неформатно, что музыку эту поймут единицы. Кто-то советует петь только под баян. Кто-то – с хорами или под оркестр народных инструментов. У меня есть свое мнение о традиции, которая может существовать сегодня. Я слушаю очень разную музыку, и это влияет на ту музыку, что исполняю я сама.

Кто сказал, что мне нельзя экспериментировать? Почему мне нельзя? Я хочу!

- Критика-то понятна. Во-первых, певица Пелагея играет не с мастерами типа Radiohead, а с молодыми музыкантами, а поет уже как мастер. Во-вторых, если бы в год выходило по 4 разных альбома – и под оркестр, и рок, и экспериментальный, и романсы – вопросов стало гораздо меньше!

- Да неинтересно мне с оркестром! И меня все равно обвиняли бы в том, что я не могу самоопределиться. Мне вот интересно сейчас заняться романсами, и я хочу сделать целый альбом и отдельную концертную программу. А что касается аутентичных песен типа «Пташечки» - мы двигаемся в эту сторону, и очень деликатно их «возвращаем» в современность. Очень многие аутентичные песни не хотят никаких обработок. Мы оставляем их нетронутыми. А музыканты у нас, кстати, мастера. Гитарист и баянист - лауреаты всероссийских и даже международных премий, в отличие от меня (хохочет).

С детства я сталкиваюсь с историей, что все знают, как и что мне надо делать. А я считаю так: не надо никому ничего советовать. Самая главная задача для слушателя – доверять артисту. Или не быть его слушателем. Вот Коля Басков, например. Про него все говорят – вот же какой голосина, почему он не поет оперу, а поет поп-песни. Ну, хочется ему! Он считает, что так надо. Я не знаю его истинных мотивов. Но пускай поет, как ему хочется!

Я вот недавно услышала что Жанну Фриске назвали лучшей певицей в России. Это при живой-то Земфире и Агузаровой! И я в ужасе. Надо что-то с этим делать. Эти люди портят вкус не только себе, но и всему подрастающему поколению.

А когда люди занимаются музыкой, - надо доверять им. И пускай они делают свое дело! И дайте нам жить спокойно! (заливается хохотом)

Гуру КЕН
Фото - Павел ДАЦКОВСКИЙ